20.
ВЛЕЧЕНИЕ ДУХА. ВОЖДЕЛЕНИЕ ПЛОТИ
У
таких людей, как Герствуд, страсть всегда проявляется
бурно. Она не
выражается
в задумчивости или мечтательности. Не бывает
и серенад под
окном возлюбленной
или тоскливого томления и горестных
сетований на
непреодолимые
препятствия. Ночью различные мысли долго не давали Герствуду
заснуть, а
утром, проснувшись рано, он с прежней силой и
рвением вновь
принимался
думать о дорогом его сердцу предмете. Он и духовно и
физически
был полностью
выбит из колеи, ибо разве не восхищался он совсем по-новому
своей Керри
и разве на пути его не стоял Друэ? Никогда и никто не
изводил
себя так,
как Герствуд, не переставая думавший о том,
что его любимой
владеет легкомысленный
и развязный коммивояжер. Герствуд отдал бы все
на
свете, лишь
бы положить конец осложнениям и уговорить Керри на такой
шаг,
который навсегда
устранил бы Друэ. Но что делать?
Герствуд
одевался в глубокой задумчивости. Он ходил по комнате,
где в
это время
находилась его жена, и даже не замечал ее присутствия.
За
завтраком у него совсем не было аппетита. Мясо, которое
он положил
себе на тарелку,
осталось нетронутым. Его кофе остыл, пока он
рассеянно
проглядывал
столбцы газет. Иногда в глаза ему
бросалась какая-нибудь
заметка, но
он не понимал даже, о чем читает. Джессика еще не спустилась
в
столовую,
а миссис Герствуд сидела на другом конце стола, тоже
погруженная
в молчаливые
думы. Новая горничная, совсем недавно поступившая
к ним,
забыла положить,
салфетки, и молчание в конце
концов было нарушено
раздраженным
голосом миссис Герствуд.
-
Я уже говорила вам об этом, Мэгги, и больше повторять
не желаю! -
сказала она.
Герствуд
лишь мельком взглянул на жену. Она сидела
нахмуренная. Ее
манера держаться
вызывала в нем сейчас крайнее раздражение.
-
Ты уже решил, Джордж, когда ты возьмешь отпуск? - вдруг
обратилась к
нему миссис
Герствуд.
В
это время года они обычно обсуждали планы летнего отдыха.
-
Нет еще, - ответил он. - Я страшно занят.
-
Не мешало бы тебе поскорее прийти к
какому-то решению, если мы
собираемся
куда-либо ехать.
-
Но, по-моему, у нас еще много времени впереди, - возразил
ей муж.
-
Этак можно прождать до конца лета! - с досадой пожала
плечами миссис
Герствуд.
-
Опять старая песня! Послушать тебя, так выходит, как
будто я ничего
не делаю.
-
Я хочу знать окончательно! - так же раздраженно
повторила миссис
Герствуд.
-
У тебя еще много времени впереди, - стоял на своем муж.
- Ведь ты же
не поедешь
до конца бегового сезона.
Его
злило, что этот разговор зашел именно сейчас, когда
ему хотелось
думать совсем
о другом.
-
Может быть, и поедем! Джессика не хочет ждать так долго.
-
Зачем же в таком случае понадобился тебе сезонный билет?
- спросил
Герствуд.
-
Уф! - вырвалось у миссис Герствуд, постаравшейся вложить
в этот звук
все свое возмущение.
- Я вовсе не желаю вступать с тобой в пререкания!
С
этими словами она поднялась с места, намереваясь выйти
из-за стола.
-
Послушай, что это с тобой происходит в последнее время?
- произнес
Герствуд,
тоже вставая, и тон его был так решителен, что
жена невольно
остановилась.
- Неужели с тобой разговаривать нельзя?
-
Разговаривать со мной можно, - ответила миссис Герствуд,
напирая на
первое слово.
-
Я бы этого не сказал! А теперь, если ты хочешь знать,
когда я могу
уехать с вами,
изволь: не раньше чем через месяц. Впрочем, может быть,
и
позже.
-
Тогда мы поедем без тебя.
-
Вот как? - насмешливо произнес Герствуд.
-
Да, поедем!
Управляющий
баром был изумлен решительным тоном жены, но вместе
с тем
это еще больше
обозлило его.
-
Ну, это мы еще посмотрим! - воскликнул
он. - Я нахожу, что в
последнее
время ты что-то слишком уж стала командовать!
Ты, кажется,
собираешься
решать все дела за меня. Но этого не будет. Я не позволю
тебе
командовать
там, где дело касается только меня лично. Хочешь - поезжай,
но
меня такими
разговорами спешить не заставишь!
Герствуд
был разъярен. Его темные глаза сверкали. Он скомкал
газету и
швырнул ее
на стол. Миссис Герствуд не добавила больше
ни слова. При
последних
словах мужа она повернулась и вышла из комнаты. А он
постоял в
нерешительности
еще несколько секунд, потом снова сел, отхлебнул
кофе,
затем встал
и отправился на первый этаж за шляпой и перчатками.
Миссис
Герствуд вовсе не предвидела подобной сцены. Правда,
она вышла к
завтраку несколько
не в духе; к тому же все
мысли ее были заняты
обдумыванием
одного плана. Джессика обратила ее внимание на то, что
бега
далеко не
оправдали их ожиданий. Они не
давали в этом году особых
возможностей
в смысле выгодных знакомств.
Красивая девушка вскоре
убедилась,
что бывать каждый день на бегах чрезвычайно скучно,
а в этом
году, как
назло, публика рано стала разъезжаться на курорты и
в Европу.
Несколько
молодых людей, интересовавших Джессику, уехали
в Вокишу. Она
тоже стала
подумывать о поездке на этот курорт, и мать соглашалась
с ней.
Миссис
Герствуд решила обсудить вопрос о Вокише с
мужем. Садясь за
стол, она
обдумывала план, предложенный дочерью, но
почувствовала, что
атмосфера
для такого разговора мало благоприятна. Миссис Герствуд
и сама
не знала,
из-за чего началась ссора. Все же она решила, что ее
муж - зверь
и тиран
и что подобную выходку ни
в коем случае нельзя оставить
безнаказанной.
Он должен обращаться с ней, как с леди,
не то она ему
покажет.
Герствуд
тоже находился под тягостным впечатлением
ссоры, пока не
пришел в бар;
оттуда он направился на свидание с Керри, и тут им овладели
совсем другие
чувства: любовь, страсть, протест. Мысли, словно на
крыльях,
опережали
одна другую. Он не мог дождаться минуты, когда, наконец,
увидит
Керри. Что
ему ночь, что день, если нет
ее? Керри должна и будет
принадлежать
ему.
А
Керри, с тех пор как рассталась накануне со своим возлюбленным,
жила
в мире чувств
и мечтаний. Она прислушивалась к пылким разглагольствованиям
Друэ, пока
он говорил о ней, но была весьма невнимательна к тому,
что он
говорил о
себе. Насколько это было возможно, она старалась держать
его на
расстоянии,
а мысли ее полны были пережитым успехом.
Страсть Герствуда
казалась ей
чудесным дополнением к тому, чего она сумела достичь,
и ей
хотелось поскорее
узнать, что он скажет ей при свидании. Она жалела
его
той особой
жалостью, которая находит нечто лестное для себя
в страдании
другого. Керри
впервые смутно ощутила едва уловимую
перемену, которая
происходит
с человеком, попадающим из рядов просителей в
ряды дарующих
блага. В общем,
она была очень счастлива.
На
следующий день, когда выяснилось,
что газеты ни словом не
обмолвились
о спектакле, вчерашний успех, потонув в потоке
повседневных
мелочей, утратил
значительную долю своего блеска. Даже Друэ говорил теперь
не столько
о _ней_, сколько _для нее_. Он инстинктивно чувствовал,
что ему
необходимо
как-то перестроить свои отношения с Керри.
-
Я надеюсь еще в этом месяце покончить со своими делами,
и тогда мы
обвенчаемся,
- сказал он на следующее утро, снуя из комнаты в
комнату и
прихорашиваясь
перед тем, как отправиться в город. - Как
раз вчера я
говорил об
этом с адвокатом.
-
О, это одни слова! - сказала Керри.
Она
чувствовала себя теперь настолько сильной, что
решила подтрунить
над ним.
-
Нет, не слова! - воскликнул Друэ с необычным для него
жаром и тут же
добавил умоляющим
тоном: - Почему ты мне не веришь, Керри?
Та
лишь рассмеялась в ответ.
-
Отчего же - верю! - сказала она через некоторое время.
На
сей раз самоуверенность ничем не могла помочь Друэ.
Хотя он и был
человеком
весьма мало наблюдательным, он
все же чувствовал, что в
последнее
время вокруг него происходит что-то непонятное, не
поддающееся
его разумению.
Керри по-прежнему была с ним, но она стала уже
не такой
беспомощной,
как раньше. В ее голосе звучали теперь совсем
новые нотки.
Она больше
не смотрела на него глазами зависимого существа.
У
молодого коммивояжера было такое ощущение, словно на
него надвигается
туча. Это
придало новую окраску его чувствам и заставило его осыпать
Керри
знаками внимания
и ласковыми словечками, чтобы как-то защититься от беды.
Вскоре
после ухода Друэ Керри начала
готовиться к свиданию с
Герствудом.
Она поспешила привести себя в порядок и, быстро
покончив с
этим, сбежала
с лестницы. На ближайшем перекрестке она прошла мимо
Друэ,
но они не
видели друг друга.
Друэ
забыл захватить какие-то счета, которые
ему необходимо было
представить
в контору, и потому вернулся домой. Быстро поднявшись
наверх,
он влетел
в комнату, но нашел там только горничную, занятую уборкой.
-
Гм! - удивился он. - Куда же девалась Керри? Ушла, что
ли? - добавил
он, обращаясь
больше к самому себе.
-
Ваша жена? Она ушла минут пять назад.
"Странно!
- подумал Друэ. - Она мне ничего не сказала.
Куда же она
могла пойти?"
Он
порылся в чемодане, нашел нужные ему бумаги и сунул
их в карман.
Затем обратил
свое благосклонное внимание на
горничную. Это была
хорошенькая
девушка, к тому же весьма расположенная к Друэ.
-
Ну, а вы - что тут делаете? - с улыбкой спросил Друэ.
-
Убираю комнату, как видите, - кокетливо ответила она,
остановившись и
накручивая
на руку пыльную тряпку.
-
Устали?
-
Нет, не особенно.
-
Хотите, я покажу вам что-то интересное? - добродушным
тоном предложил
Друэ.
Подойдя
к горничной, он достал из кармана маленькую литографию,
которую
в виде рекламы
выпустила одна крупная табачная фирма. На
открытке была
изображена
красивая девица с полосатым зонтиком в руках,
цвета которого
можно было
менять с помощью помещенного сзади диска. При
вращении этого
диска в маленьких
прорезях показывались то красные, то желтые, то зеленые,
то синие полоски.
-
Правда, остроумно? - спросил Друэ, подавая
горничной открытку и
объясняя,
как с ней обращаться. - Вы, наверное, такого еще не
видели.
-
Прелесть какая! - воскликнула горничная.
-
Можете оставить ее себе, если хотите, - сказал молодой
коммивояжер. -
У вас хорошенькое
колечко, - добавил он, помолчав, и указал
на простое
кольцо, украшавшее
палец девушки.
-
Вам нравится?
-
Очень даже, - ответил Друэ. - Очень красивое кольцо!
Пользуясь
случаем, он взял руку девушки, делая вид, будто заинтересован
дешевеньким
перстнем. Лед был сломан. Друэ продолжал болтать,
как будто
совсем забыв,
что ее пальцы по-прежнему лежат в
его руке. Горничная,
однако, высвободила
руку и, отступив на несколько шагов,
оперлась на
подоконник.
-
Я вас давно не видела, - игривым тоном заметила она,
увертываясь от
жизнерадостного
коммивояжера. - Вы, наверно, уезжали?
-
Уезжал, - ответил Друэ.
-
И далеко ездили?
-
Да, довольно далеко.
-
Вам нравится разъезжать?
-
Нет, не особенно. Это скоро приедается, должен вам сказать.
-
А мне хотелось бы попутешествовать! - сказала
девушка, уставясь в
окно. - А
куда это девался ваш друг, мистер Герствуд? -
вдруг спросила
она, вспомнив
об управляющем баром, который, по ее мнению, был
отличным
объектом для
злословия.
-
Он здесь, в городе, - ответил Друэ. - А почему вы о
нем спрашиваете?
-
Да просто так... Он ни разу не был здесь с тех пор,
как вы вернулись.
-
А откуда вы его знаете?
-
Вот тебе раз! - воскликнула девушка. - Разве я не докладывала
о нем
раз десять
за один только прошлый месяц?
-
Бросьте, - небрежно возразил Друэ. - За все время, что
мы тут живем,
он у нас и
пяти раз не был.
-
Вы так думаете? - улыбнулась девушка. - Много же вы
знаете!
Друэ
принял более серьезный тон. Он не мог решить, шутит
ли горничная
или говорит
правду.
-
Плутовка! - сказал он. - Почему вы так улыбаетесь? Что
это значит?
-
О, ничего особенного!
-
А вы в последнее время видели его?
-
Нет, не видела с тех пор, как вы приехали.
И
с этими словами горничная звонко расхохоталась.
-
А раньше?
-
Ну, еще бы!
-
И часто?
-
Да почти каждый день!
Девушка
была страстной сплетницей, и ей очень хотелось
знать, какое
действие произведут
ее слова.
-
К кому же он приходил? - недоверчиво спросил Друэ.
-
К миссис Друэ.
Услышав
этот ответ, Друэ тупо уставился на горничную.
Однако
чтобы спасти положение и не показаться смешным, он добавил:
-
Ну, и что же отсюда следует?
-
Ровно ничего, - в тон ему ответила горничная и
кокетливо склонила
голову набок.
-
Мистер Герствуд - мой старый друг, - продолжал
Друэ, все глубже
увязая в болото.
За
несколько минут до того он не прочь был немножко
пофлиртовать, но
теперь у него
пропала всякая охота. Он даже облегченно
вздохнул, когда
снизу кто-то
окликнул горничную.
-
Я должна идти, - заявила девушка, весело побежав к двери.
-
Мы еще увидимся, - ответил Друэ, делая вид, будто
очень недоволен
внезапной
помехой.
Когда
горничная ушла, он дал волю своим чувствам. На лице
его, которым,
кстати, он
никогда не умел владеть, отразились растерянность и
недоумение.
Возможно ли,
чтобы Керри так часто принимала Герствуда и ничего об
этом не
сказала ему?
Неужели Герствуд лгал? И что, собственно,
имела в виду
горничная?..
Ведь он и сам заметил, что в манерах Керри появилось
что-то
странное.
Почему она так смутилась, когда он спросил ее, сколько
раз был у
нее Герствуд?
Черт возьми, теперь он вспомнил! Тут что-то
неладное, во
всей этой
истории!
Друэ
сел в качалку у окна, чтобы лучше обдумать положение.
Он закинул
ногу на ногу
и свирепо нахмурился. Мысли с бешеной скоростью проносились
у
него в голове.
Нет,
размышлял он, в поведении Керри нет ничего
необыкновенного. Не
может быть,
черт возьми, чтобы она его обманывала! Она не так вела
себя,
чтобы ее можно
было заподозрить в чем-либо подобном. Ведь еще только
вчера
она была так
мила с ним... И Герствуд тоже. Друэ не мог поверить,
что его
обманывают.
Нет, этого никак не может быть!
Его
мысли нашли, наконец, выход в словах:
-
Иной раз она и впрямь ведет себя как-то
странно. Вот, например,
сейчас оделась
и ушла, не сказав мне ни слова.
Друэ
почесал затылок и встал, решив идти в город. Он все
еще хмурился.
В передней
он снова встретился с горничной, которая убирала теперь
другую
комнату. На
голове у нее была изящная белая
наколка, подчеркивающая
добродушную
смазливость ее личика. Она улыбнулась молодому коммивояжеру,
и
Друэ забыл
все свои тревоги.
Как
бы приветствуя ее, он мимоходом фамильярно
положил ей руку на
плечо.
-
Перестали сердиться? - спросила девушка, которая все
еще не прочь
была попроказничать.
-
И не думал сердиться.
-
А я думала - сердитесь, - сказала она и опять улыбнулась.
-
Бросьте дурить, - произнес Друэ, стараясь говорить
возможно более
непринужденно.
- Вы все сказали всерьез?
-
Конечно! - не задумываясь, ответила девушка.
И
добавила с видом человека, не
имеющего ни малейшего намерения
причинить
кому-либо неприятность:
-
Я думала, что вы знаете. Он приходил сюда много раз.
Все
ясно - его обманывают. Друэ больше не
пытался даже изображать
равнодушие.
-
И он проводил здесь вечера? - спросил коммивояжер.
-
Иной раз. А иногда они вместе уходили из дому.
-
Тоже вечером?
-
Да. Но все-таки вы не должны из-за этого глядеть так
сердито.
-
Я вовсе не сержусь, - сказал Друэ.
- А кроме вас, его видел
кто-нибудь
еще?
-
Ну, конечно! - ответила девушка таким тоном, точно во
всем этом не
было ничего
особенного.
-
И давно он был в последний раз?
-
Перед самым вашим возвращением.
Друэ
нервно закусил губу.
-
Не болтайте об этом! Хорошо? - попросил он, дружески
пожимая локоть
горничной.
-
Не буду, - согласилась та. - На вашем месте я не стала
бы из-за всего
огорчаться,
- добавила она.
-
Ладно, - сказал Друэ, расставаясь с ней.
Он
ушел, весьма озадаченный. Впрочем, это не
помешало ему вскользь
подумать и
о том, что он, видимо, произвел очень выгодное впечатление
на
хорошенькую
горничную.
"Мы
с Кэд поговорим об этом! - решил он, чувствуя,
что ему нанесли
совершенно
незаслуженную обиду. - Черт возьми! Мы еще посмотрим,
осмелится
ли она и дальше
так вести себя!"
Сканирование и редактирование текста:
HarryFan, 20 March 2001
|