20. ВЛЕЧЕНИЕ ДУХА. ВОЖДЕЛЕНИЕ ПЛОТИ

   У таких людей, как Герствуд, страсть всегда проявляется бурно.  Она  не

выражается в задумчивости или мечтательности.  Не  бывает  и  серенад  под

окном возлюбленной  или  тоскливого  томления  и  горестных  сетований  на

непреодолимые препятствия. Ночью различные мысли долго не давали Герствуду

заснуть, а утром, проснувшись рано, он с прежней  силой  и  рвением  вновь

принимался думать о дорогом его сердцу предмете. Он и духовно и  физически

был полностью выбит из колеи, ибо разве не восхищался он совсем  по-новому

своей Керри и разве на пути его не стоял Друэ? Никогда и никто не  изводил

себя так, как Герствуд, не переставая думавший  о  том,  что  его  любимой

владеет легкомысленный и развязный коммивояжер. Герствуд отдал бы  все  на

свете, лишь бы положить конец осложнениям и уговорить Керри на такой  шаг,

который навсегда устранил бы Друэ. Но что делать?

   Герствуд одевался в глубокой задумчивости. Он ходил по комнате,  где  в

это время находилась его жена, и даже не замечал ее присутствия.

   За завтраком у него совсем не было аппетита. Мясо, которое  он  положил

себе на тарелку, осталось нетронутым. Его кофе остыл,  пока  он  рассеянно

проглядывал столбцы газет.  Иногда  в  глаза  ему  бросалась  какая-нибудь

заметка, но он не понимал даже, о чем читает. Джессика еще не спустилась в

столовую, а миссис Герствуд сидела на другом конце стола, тоже погруженная

в молчаливые думы. Новая горничная,  совсем  недавно  поступившая  к  ним,

забыла положить,  салфетки,  и  молчание  в  конце  концов  было  нарушено

раздраженным голосом миссис Герствуд.

   - Я уже говорила вам об этом, Мэгги, и больше  повторять  не  желаю!  -

сказала она.

   Герствуд лишь мельком взглянул на  жену.  Она  сидела  нахмуренная.  Ее

манера держаться вызывала в нем сейчас крайнее раздражение.

   - Ты уже решил, Джордж, когда ты возьмешь отпуск? - вдруг обратилась  к

нему миссис Герствуд.

   В это время года они обычно обсуждали планы летнего отдыха.

   - Нет еще, - ответил он. - Я страшно занят.

   - Не мешало бы тебе  поскорее  прийти  к  какому-то  решению,  если  мы

собираемся куда-либо ехать.

   - Но, по-моему, у нас еще много времени впереди, - возразил ей муж.

   - Этак можно прождать до конца лета! - с досадой пожала плечами  миссис

Герствуд.

   - Опять старая песня! Послушать тебя, так выходит, как будто  я  ничего

не делаю.

   - Я хочу знать окончательно! -  так  же  раздраженно  повторила  миссис

Герствуд.

   - У тебя еще много времени впереди, - стоял на своем муж. - Ведь ты  же

не поедешь до конца бегового сезона.

   Его злило, что этот разговор зашел именно сейчас,  когда  ему  хотелось

думать совсем о другом.

   - Может быть, и поедем! Джессика не хочет ждать так долго.

   - Зачем же в таком случае понадобился тебе сезонный  билет?  -  спросил

Герствуд.

   - Уф! - вырвалось у миссис Герствуд, постаравшейся вложить в этот  звук

все свое возмущение. - Я вовсе не желаю вступать с тобой в пререкания!

   С этими словами она поднялась с места, намереваясь выйти из-за стола.

   - Послушай, что это с тобой происходит в последнее  время?  -  произнес

Герствуд, тоже вставая, и тон его был так  решителен,  что  жена  невольно

остановилась. - Неужели с тобой разговаривать нельзя?

   - Разговаривать со мной можно, - ответила миссис Герствуд,  напирая  на

первое слово.

   - Я бы этого не сказал! А теперь, если ты хочешь знать,  когда  я  могу

уехать с вами, изволь: не раньше чем через месяц. Впрочем, может  быть,  и

позже.

   - Тогда мы поедем без тебя.

   - Вот как? - насмешливо произнес Герствуд.

   - Да, поедем!

   Управляющий баром был изумлен решительным тоном жены, но вместе  с  тем

это еще больше обозлило его.

   - Ну, это мы еще  посмотрим!  -  воскликнул  он.  -  Я  нахожу,  что  в

последнее время ты что-то  слишком  уж  стала  командовать!  Ты,  кажется,

собираешься решать все дела за меня. Но этого не будет. Я не позволю  тебе

командовать там, где дело касается только меня лично. Хочешь - поезжай, но

меня такими разговорами спешить не заставишь!

   Герствуд был разъярен. Его темные глаза сверкали. Он скомкал  газету  и

швырнул ее на стол. Миссис Герствуд  не  добавила  больше  ни  слова.  При

последних словах мужа она повернулась и вышла из комнаты. А он  постоял  в

нерешительности еще несколько секунд, потом  снова  сел,  отхлебнул  кофе,

затем встал и отправился на первый этаж за шляпой и перчатками.

   Миссис Герствуд вовсе не предвидела подобной сцены. Правда, она вышла к

завтраку несколько не  в  духе;  к  тому  же  все  мысли  ее  были  заняты

обдумыванием одного плана. Джессика обратила ее внимание на то,  что  бега

далеко не оправдали  их  ожиданий.  Они  не  давали  в  этом  году  особых

возможностей  в  смысле  выгодных  знакомств.  Красивая   девушка   вскоре

убедилась, что бывать каждый день на бегах чрезвычайно скучно,  а  в  этом

году, как назло, публика рано стала разъезжаться на курорты  и  в  Европу.

Несколько молодых людей, интересовавших Джессику,  уехали  в  Вокишу.  Она

тоже стала подумывать о поездке на этот курорт, и мать соглашалась с ней.

   Миссис Герствуд решила обсудить вопрос о  Вокише  с  мужем.  Садясь  за

стол, она обдумывала план, предложенный  дочерью,  но  почувствовала,  что

атмосфера для такого разговора мало благоприятна. Миссис Герствуд  и  сама

не знала, из-за чего началась ссора. Все же она решила, что ее муж - зверь

и  тиран  и  что  подобную  выходку  ни  в  коем  случае  нельзя  оставить

безнаказанной. Он должен обращаться с ней, как  с  леди,  не  то  она  ему

покажет.

   Герствуд тоже находился  под  тягостным  впечатлением  ссоры,  пока  не

пришел в бар; оттуда он направился на свидание с Керри, и тут им  овладели

совсем другие чувства: любовь, страсть, протест. Мысли, словно на крыльях,

опережали одна другую. Он не мог дождаться минуты, когда, наконец,  увидит

Керри. Что ему  ночь,  что  день,  если  нет  ее?  Керри  должна  и  будет

принадлежать ему.

   А Керри, с тех пор как рассталась накануне со своим возлюбленным,  жила

в мире чувств и мечтаний. Она прислушивалась к пылким разглагольствованиям

Друэ, пока он говорил о ней, но была весьма невнимательна к тому,  что  он

говорил о себе. Насколько это было возможно, она старалась держать его  на

расстоянии, а мысли ее полны были  пережитым  успехом.  Страсть  Герствуда

казалась ей чудесным дополнением к тому, чего она  сумела  достичь,  и  ей

хотелось поскорее узнать, что он скажет ей при свидании.  Она  жалела  его

той особой жалостью, которая находит нечто лестное для  себя  в  страдании

другого. Керри впервые смутно  ощутила  едва  уловимую  перемену,  которая

происходит с человеком, попадающим из рядов  просителей  в  ряды  дарующих

блага. В общем, она была очень счастлива.

   На  следующий  день,  когда  выяснилось,  что  газеты  ни   словом   не

обмолвились о спектакле, вчерашний успех, потонув  в  потоке  повседневных

мелочей, утратил значительную долю своего блеска. Даже Друэ говорил теперь

не столько о _ней_, сколько _для нее_. Он инстинктивно чувствовал, что ему

необходимо как-то перестроить свои отношения с Керри.

   - Я надеюсь еще в этом месяце покончить со своими делами,  и  тогда  мы

обвенчаемся, - сказал он на следующее утро, снуя из комнаты  в  комнату  и

прихорашиваясь перед тем, как отправиться в  город.  -  Как  раз  вчера  я

говорил об этом с адвокатом.

   - О, это одни слова! - сказала Керри.

   Она чувствовала себя теперь настолько сильной,  что  решила  подтрунить

над ним.

   - Нет, не слова! - воскликнул Друэ с необычным для него жаром и тут  же

добавил умоляющим тоном: - Почему ты мне не веришь, Керри?

   Та лишь рассмеялась в ответ.

   - Отчего же - верю! - сказала она через некоторое время.

   На сей раз самоуверенность ничем не могла помочь Друэ. Хотя  он  и  был

человеком  весьма  мало  наблюдательным,  он  все  же  чувствовал,  что  в

последнее время вокруг него происходит что-то непонятное,  не  поддающееся

его разумению. Керри по-прежнему была с ним, но она  стала  уже  не  такой

беспомощной, как раньше. В ее голосе звучали теперь  совсем  новые  нотки.

Она больше не смотрела на него глазами зависимого существа.

   У молодого коммивояжера было такое ощущение, словно на него надвигается

туча. Это придало новую окраску его чувствам и заставило его осыпать Керри

знаками внимания и ласковыми словечками, чтобы как-то защититься от беды.

   Вскоре  после  ухода  Друэ  Керри  начала  готовиться  к   свиданию   с

Герствудом. Она поспешила привести себя в порядок  и,  быстро  покончив  с

этим, сбежала с лестницы. На ближайшем перекрестке она прошла  мимо  Друэ,

но они не видели друг друга.

   Друэ забыл  захватить  какие-то  счета,  которые  ему  необходимо  было

представить в контору, и потому вернулся домой. Быстро поднявшись  наверх,

он влетел в комнату, но нашел там только горничную, занятую уборкой.

   - Гм! - удивился он. - Куда же девалась Керри? Ушла, что ли? -  добавил

он, обращаясь больше к самому себе.

   - Ваша жена? Она ушла минут пять назад.

   "Странно! - подумал Друэ. - Она мне ничего  не  сказала.  Куда  же  она

могла пойти?"

   Он порылся в чемодане, нашел нужные ему бумаги и  сунул  их  в  карман.

Затем  обратил  свое  благосклонное  внимание  на  горничную.   Это   была

хорошенькая девушка, к тому же весьма расположенная к Друэ.

   - Ну, а вы - что тут делаете? - с улыбкой спросил Друэ.

   - Убираю комнату, как видите, - кокетливо ответила она, остановившись и

накручивая на руку пыльную тряпку.

   - Устали?

   - Нет, не особенно.

   - Хотите, я покажу вам что-то интересное? - добродушным тоном предложил

Друэ.

   Подойдя к горничной, он достал из кармана маленькую литографию, которую

в виде рекламы выпустила одна крупная табачная  фирма.  На  открытке  была

изображена красивая девица с полосатым зонтиком в  руках,  цвета  которого

можно было менять с помощью помещенного сзади диска.  При  вращении  этого

диска в маленьких прорезях показывались то красные, то желтые, то зеленые,

то синие полоски.

   - Правда, остроумно? -  спросил  Друэ,  подавая  горничной  открытку  и

объясняя, как с ней обращаться. - Вы, наверное, такого еще не видели.

   - Прелесть какая! - воскликнула горничная.

   - Можете оставить ее себе, если хотите, - сказал молодой коммивояжер. -

У вас хорошенькое колечко, - добавил он, помолчав,  и  указал  на  простое

кольцо, украшавшее палец девушки.

   - Вам нравится?

   - Очень даже, - ответил Друэ. - Очень красивое кольцо!

   Пользуясь случаем, он взял руку девушки, делая вид, будто заинтересован

дешевеньким перстнем. Лед был сломан. Друэ продолжал  болтать,  как  будто

совсем забыв, что ее пальцы  по-прежнему  лежат  в  его  руке.  Горничная,

однако, высвободила руку и,  отступив  на  несколько  шагов,  оперлась  на

подоконник.

   - Я вас давно не видела, - игривым тоном заметила она,  увертываясь  от

жизнерадостного коммивояжера. - Вы, наверно, уезжали?

   - Уезжал, - ответил Друэ.

   - И далеко ездили?

   - Да, довольно далеко.

   - Вам нравится разъезжать?

   - Нет, не особенно. Это скоро приедается, должен вам сказать.

   - А мне хотелось бы попутешествовать! -  сказала  девушка,  уставясь  в

окно. - А куда это девался ваш друг, мистер  Герствуд?  -  вдруг  спросила

она, вспомнив об управляющем баром, который, по ее  мнению,  был  отличным

объектом для злословия.

   - Он здесь, в городе, - ответил Друэ. - А почему вы о нем спрашиваете?

   - Да просто так... Он ни разу не был здесь с тех пор, как вы вернулись.

   - А откуда вы его знаете?

   - Вот тебе раз! - воскликнула девушка. - Разве я не докладывала  о  нем

раз десять за один только прошлый месяц?

   - Бросьте, - небрежно возразил Друэ. - За все время, что мы тут  живем,

он у нас и пяти раз не был.

   - Вы так думаете? - улыбнулась девушка. - Много же вы знаете!

   Друэ принял более серьезный тон. Он не мог решить, шутит  ли  горничная

или говорит правду.

   - Плутовка! - сказал он. - Почему вы так улыбаетесь? Что это значит?

   - О, ничего особенного!

   - А вы в последнее время видели его?

   - Нет, не видела с тех пор, как вы приехали.

   И с этими словами горничная звонко расхохоталась.

   - А раньше?

   - Ну, еще бы!

   - И часто?

   - Да почти каждый день!

   Девушка была страстной сплетницей, и ей  очень  хотелось  знать,  какое

действие произведут ее слова.

   - К кому же он приходил? - недоверчиво спросил Друэ.

   - К миссис Друэ.

   Услышав этот ответ, Друэ тупо уставился на горничную.

   Однако чтобы спасти положение и не показаться смешным, он добавил:

   - Ну, и что же отсюда следует?

   - Ровно ничего, - в тон ему ответила  горничная  и  кокетливо  склонила

голову набок.

   - Мистер Герствуд - мой старый  друг,  -  продолжал  Друэ,  все  глубже

увязая в болото.

   За несколько минут до того он не прочь был  немножко  пофлиртовать,  но

теперь у него пропала всякая охота. Он  даже  облегченно  вздохнул,  когда

снизу кто-то окликнул горничную.

   - Я должна идти, - заявила девушка, весело побежав к двери.

   - Мы еще увидимся, - ответил Друэ, делая  вид,  будто  очень  недоволен

внезапной помехой.

   Когда горничная ушла, он дал волю своим чувствам. На лице его, которым,

кстати, он никогда не умел владеть, отразились растерянность и недоумение.

Возможно ли, чтобы Керри так часто принимала Герствуда и ничего об этом не

сказала ему? Неужели Герствуд  лгал?  И  что,  собственно,  имела  в  виду

горничная?.. Ведь он и сам заметил, что в манерах Керри  появилось  что-то

странное. Почему она так смутилась, когда он спросил ее, сколько раз был у

нее Герствуд? Черт возьми, теперь он вспомнил!  Тут  что-то  неладное,  во

всей этой истории!

   Друэ сел в качалку у окна, чтобы лучше обдумать положение.  Он  закинул

ногу на ногу и свирепо нахмурился. Мысли с бешеной скоростью проносились у

него в голове.

   Нет, размышлял он, в поведении Керри  нет  ничего  необыкновенного.  Не

может быть, черт возьми, чтобы она его обманывала! Она не так  вела  себя,

чтобы ее можно было заподозрить в чем-либо подобном. Ведь еще только вчера

она была так мила с ним... И Герствуд тоже. Друэ не мог поверить, что  его

обманывают. Нет, этого никак не может быть!

   Его мысли нашли, наконец, выход в словах:

   - Иной раз она и впрямь  ведет  себя  как-то  странно.  Вот,  например,

сейчас оделась и ушла, не сказав мне ни слова.

   Друэ почесал затылок и встал, решив идти в город. Он все еще  хмурился.

В передней он снова встретился с горничной, которая убирала теперь  другую

комнату. На голове  у  нее  была  изящная  белая  наколка,  подчеркивающая

добродушную смазливость ее личика. Она улыбнулась молодому коммивояжеру, и

Друэ забыл все свои тревоги.

   Как бы приветствуя ее, он  мимоходом  фамильярно  положил  ей  руку  на

плечо.

   - Перестали сердиться? - спросила девушка, которая  все  еще  не  прочь

была попроказничать.

   - И не думал сердиться.

   - А я думала - сердитесь, - сказала она и опять улыбнулась.

   - Бросьте дурить, - произнес Друэ,  стараясь  говорить  возможно  более

непринужденно. - Вы все сказали всерьез?

   - Конечно! - не задумываясь, ответила девушка.

   И добавила  с  видом  человека,  не  имеющего  ни  малейшего  намерения

причинить кому-либо неприятность:

   - Я думала, что вы знаете. Он приходил сюда много раз.

   Все ясно - его обманывают.  Друэ  больше  не  пытался  даже  изображать

равнодушие.

   - И он проводил здесь вечера? - спросил коммивояжер.

   - Иной раз. А иногда они вместе уходили из дому.

   - Тоже вечером?

   - Да. Но все-таки вы не должны из-за этого глядеть так сердито.

   - Я вовсе не  сержусь,  -  сказал  Друэ.  -  А  кроме  вас,  его  видел

кто-нибудь еще?

   - Ну, конечно! - ответила девушка таким тоном, точно во  всем  этом  не

было ничего особенного.

   - И давно он был в последний раз?

   - Перед самым вашим возвращением.

   Друэ нервно закусил губу.

   - Не болтайте об этом! Хорошо? - попросил он, дружески  пожимая  локоть

горничной.

   - Не буду, - согласилась та. - На вашем месте я не стала бы из-за всего

огорчаться, - добавила она.

   - Ладно, - сказал Друэ, расставаясь с ней.

   Он ушел, весьма озадаченный. Впрочем,  это  не  помешало  ему  вскользь

подумать и о том, что он, видимо, произвел очень выгодное  впечатление  на

хорошенькую горничную.

   "Мы с Кэд поговорим об этом! - решил  он,  чувствуя,  что  ему  нанесли

совершенно незаслуженную обиду. - Черт возьми! Мы еще посмотрим, осмелится

ли она и дальше так вести себя!"

Сканирование и редактирование текста:  HarryFan, 20 March 2001