16.
НЕРАЗУМНЫЙ АЛАДДИН. ВОРОТА В МИР
Вернувшись
в Чикаго, Друэ решил уделить некоторое
внимание тайному
ордену Лосей,
к которому он принадлежал. Дело в том, что
в дороге он
получил новое
доказательство могущества своего ордена.
-
Вы не представляете себе, как полезно быть масоном!
- сказал ему в
разговоре
другой коммивояжер. - Взгляните-ка на Газенштаба.
Он звезд с
неба не хватает.
Конечно, он представитель солидной фирмы, но одного
этого
далеко недостаточно.
Я вас уверяю, что главное тут - его высокое положение
в ордене.
Он один из самых видных масонов, а это много значит.
У него есть
тайный знак
- штука немаловажная.
Друэ
тут же решил, что ему следует побольше интересоваться
подобными
делами, поэтому,
вернувшись в Чикаго, он тотчас
же посетил главную
квартиру тайного
ордена Лосей.
-
Слушайте, Друэ, вы пришли очень кстати!
- сказал мистер Гарри
Квинсел, видный
член местного отделения ложи. - Вот вы-то и сможете
нам
помочь.
Разговор
происходил после делового заседания, и
в зале стоял гул
голосов. Друэ
переходил с места на место, обмениваясь
приветствиями и
шутками с
десятком знакомых.
-
Какое такое у вас дело? - добродушно спросил он, с улыбкой
глядя на
своего собрата
по ложе.
-
Мы хотим устроить через две недели
спектакль. Не знаете ли вы
какой-нибудь
молодой женщины, которая согласилась
бы принять в нем
участие? Роль
очень легкая.
-
Конечно, найдется! - ответил Друэ.
Он
даже не потрудился вспомнить, что среди его знакомых
не было ни
одной женщины,
которую он мог бы привлечь к
этой затее. Просто его
врожденное
добродушие подсказало утвердительный ответ.
-
Так вот, послушайте, я расскажу вам, в чем дело, - продолжал
мистер
Квинсел. -
Нам необходимо приобрести новую мебель для ложи,
а денег в
кассе сейчас
маловато. Мы и подумали, что можно раздобыть деньги,
устроив
спектакль.
-
Ну, конечно! - поддержал его Друэ. - Отличная мысль.
-
У нас есть несколько весьма
талантливых молодых людей. Взять,
например,
Гарри Бэрбека - он прекрасно имитирует негров. Мак-Льюис
совсем
неплохой трагик.
Вы когда-нибудь слыхали, как
он декламирует "Над
холмами"?
-
Нет, не приходилось.
-
Ну, так поверьте мне, читает великолепно!
-
И вы хотите, чтобы я нашел вам женщину для участия
в спектакле? -
спросил Друэ.
Разговор уже наскучил ему, и
он хотел отделаться от
собеседника.
- А что вы будете ставить?
-
"Под фонарем", - сказал мистер Квинсел.
Это
знаменитое произведение Августина Дэйли успело
уже пережить дни
успеха на
большой сцене и перейти в репертуар любителей, причем
наиболее
трудные места
были вычеркнуты, а число действующих лиц сведено к минимуму.
Друэ когда-то
видел эту пьесу.
-
Очень хорошая вещь! - одобрил он. - Она
должна иметь успех. Вы
загребете
уйму денег.
-
Мы тоже надеемся, что пьеса будет иметь
успех, - сказал мистер
Квинсел. -
Смотрите, не забудьте найти кого-нибудь
для роли Лауры, -
закричал он,
видя, что Друэ обнаруживает некоторое нетерпение.
-
Будьте спокойны! Я позабочусь об этом.
Друэ
ушел, тотчас же позабыв о словах Квинсела, как только
тот умолк.
Он даже не
позаботился спросить, где и когда состоится спектакль.
Но
день или два спустя он получил напоминание в виде письма,
в котором
сообщалось,
что первая репетиция пьесы "Под фонарем" назначена
на пятницу,
а потому мистера
Друэ просят срочно сообщить адрес его знакомой,
чтобы
препроводить
ей роль.
-
О, черт! - вырвалось у молодого коммивояжера.
"Кто
же из моих знакомых годится для
такой роли? - подумал он,
почесывая
розовое ухо. - Я вообще не знаю никого, кто бы хоть
что-нибудь
понимал в
любительских спектаклях!"
Он
стал перебирать в памяти знакомых женщин и остановился
на одной из
них лишь потому,
что та жила неподалеку, на Западной стороне. Выйдя в
тот
вечер из дому,
он решил первым делом отправиться к ней.
Но стоило ему
очутиться
на улице и сесть в конку, как все это мгновенно вылетело
у него
из головы.
О своем упущении он вспомнил, лишь прочитав краткую
заметку в
"Ивнинг
Ньюс", где говорилось, что местная ложа ордена
Лосей устраивает
шестнадцатого
числа спектакль в Эвери-холл, причем будет исполнена
пьеса
"Под
фонарем".
-
Вот те на! - воскликнул Друэ. - Опять забыл!
-
Что такое? - поинтересовалась Керри.
Они
сидели за маленьким столиком в комнате, где находилась
переносная
газовая плитка.
Иногда Керри готовила дома, и как раз в
этот вечер ей
захотелось
устроить домашний ужин.
-
Да вот спектакль в моей ложе! Они ставят пьесу и просили
меня найти
кого-нибудь
для женской роли.
-
Что же они собираются ставить?
-
"Под фонарем".
-
А когда?
-
Шестнадцатого.
-
Почему же ты не исполнил их просьбы? - спросила Керри.
-
Потому, что я никого не знаю, - признался Друэ.
Вдруг
он поднял глаза и взглянул на Керри.
-
Послушай, - сказал он, - хочешь играть на сцене?
-
Я? - изумилась Керри. - Но ведь я не умею.
-
А откуда ты знаешь, что не умеешь? - задумчиво произнес
Друэ.
-
Но ведь я никогда не играла, - ответила Керри.
И
все же ей было приятно, что он подумал о ней. Она просияла,
ибо ничто
на свете не
привлекало ее так, как сценическое искусство.
А
Друэ, верный своей натуре, ухватился за эту мысль, найдя
столь легкий
выход из положения.
-
Пустяки! - сказал он. - Ты великолепно справишься с
ролью.
-
Нет, где уж мне! - слабо протестовала Керри.
Предложение
Друэ и манило и пугало ее.
-
А я говорю, что справишься! Почему
бы тебе не попробовать? Ты
выручишь их,
а тебе самой это доставит большое удовольствие.
-
Нет, едва ли, - серьезно сказала Керри.
-
О, тебе понравится! - настаивал Друэ. - Я убежден,
что понравится.
Сколько раз
я видел, как ты вертишься
перед зеркалом и подражаешь
заправским
актрисам. Вот потому-то я и предложил тебе эту роль.
Ты ведь
способная.
-
Да вовсе нет, - робко возразила Керри.
-
Ты вот что сделай: сходи и посмотри, как там пойдет
дело. Тебе будет
интересно.
Остальные исполнители вряд ли чего-нибудь стоят.
У них нет
никакого опыта.
Что они понимают в театральном искусстве!
Друэ
даже нахмурился при мысли о том, до чего невежественны
эти люди.
-
Налей мне кофе, - добавил он.
-
Не думаю, чтобы я сумела играть, Чарли! - стояла на
своем Керри. -
Неужели ты
это говоришь всерьез?
-
Ну, конечно, всерьез, - ответил он. - И сомнений быть
не может. Я
убежден, что
тебя ожидает успех. И ты ведь хочешь играть, я знаю!
Я сразу
подумал об
этом. Потому-то я и предложил тебе.
-
Что, ты говорил, ставят?
-
"Под фонарем".
-
И какую роль хотят мне поручить?
-
Вероятно, одной из героинь, - ответил Друэ. -
Я, право, точно не
знаю.
-
А что это за пьеса?
-
М-м, видишь ли, - начал Друэ, не обладавший особой памятью
на такие
вещи, - речь
идет об одной девушке, которую похищают преступники
- мужчина
и женщина,
живущие в трущобах. У девушки, кажется, есть деньги...
Что-то в
этом роде,
и эти люди хотят ограбить ее. Я уж не помню
точно, что там
дальше.
-
Так ты не знаешь, какую роль мне придется играть? -
снова спросила
Керри.
-
Нет, по правде сказать, не знаю.
Друэ
на минуту задумался.
-
Обожди, вспомнил! - воскликнул он. - Лаура! Да, да,
ты будешь Лаурой!
-
Может быть, ты вспомнишь, в
чем заключается роль Лауры?
-
допытывалась
Керри.
-
Хоть убей меня, Кэд, не могу! - ответил он. - А меж
тем мне следовало
бы помнить.
Я несколько раз видел эту пьесу. Там все дело вертится
вокруг
одной девушки:
ее украли еще ребенком - похитили прямо на улице, если
не
ошибаюсь,
и вот за ней-то и охотятся те двое бродяг, о
которых я тебе
говорил.
Он
умолк, держа перед собой на вилке огромный кусок пирога.
-
Ее, кажется, чуть не утопили... - немного погодя продолжал
он. - Нет,
впрочем, не
то... Знаешь что, - сказал он, безнадежно махнув рукой,
- я
тебе достану
эту пьесу, а то я ничего больше не могу вспомнить.
-
Да, но я, право, не знаю, как быть, - сказала Керри.
Интерес
к театру и желание блеснуть на сцене боролись в ней
с природной
застенчивостью
и робостью.
-
Пожалуй, - добавила она, - я схожу туда, если
ты думаешь, что из
этого что-нибудь
выйдет.
-
Ну, разумеется, выйдет! - подхватил Друэ.
Стараясь
заинтересовать Керри, он и сам воодушевился.
-
Неужели ты думаешь, что я стал бы уговаривать тебя,
если бы не был
уверен, что
тебя ожидает успех? Я убежден, что ты очень способная.
И тебе
это будет
только полезно.
-
А когда мне идти? - задумчиво спросила Керри.
-
Первая репетиция в пятницу вечером, - сказал Друэ. -
Я вечером же
раздобуду
тебе твою роль.
-
Хорошо, - с покорным видом согласилась Керри.
- Я попробую. Но
смотри, если
я провалюсь, вина будет твоя.
-
Ты не можешь провалиться, - заверил ее Друэ. - Веди
себя на сцене
точно так,
как здесь, когда ты начинаешь играть шутки
ради. Будь сама
собой. О,
ты справишься! Я не раз думал о
том, что из тебя выйдет
превосходная
актриса.
-
Правда? - живо спросила Керри.
-
Разумеется, правда! - подтвердил он.
Не
знал Друэ, выходя в этот вечер из дому, какое пламя
он зажег в груди
женщины, с
которой только что расстался. Керри обладала
восприимчивой,
участливой
натурой - залогом блестящего
драматического таланта. Она
отличалась
пассивностью души, которая делает ее зеркалом,
отражающим в
себе весь
активный мир. Она также обладала даром тонко подражать
всему,
что видела
и слышала. Не имея ни малейшего опыта, она иногда
чрезвычайно
удачно воспроизводила
отрывки из виденных ею спектаклей, имитируя
перед
зеркалом участников
какого-нибудь эпизода. Она любила придавать
своему
голосу тембр
и интонации, характерные для драматических
примадонн, и
повторяла
отрывки из патетических монологов, находивших отклик
в ее душе.
В последнее
время она не раз присматривалась к воздушной
грации одной
инженю, игравшей
в нескольких хороших пьесах, и у нее нередко появлялось
желание подражать
жестам и мимике актрисы; она посвящала
этому немало
времени, когда
оставалась одна в своей комнате.
Несколько раз Друэ
заставал ее
за этим занятием, но он думал, что она просто любуется
собой
перед зеркалом;
на самом же деле она пыталась повторить какую-либо
позу
или жест,
подмеченные ею у исполнительницы той или иной роли.
Выслушивая
его шутливые
попреки, Керри сама стала упрекать себя в кокетстве,
хотя в
действительности
это были лишь первые робкие проявления
артистической
натуры, жаждавшей
воспроизвести виденное. Всякому должно быть
известно,
что в
подобных стремлениях воссоздавать
жизнь и таится основа
драматического
искусства.
И
теперь, когда Керри услыхала из уст Друэ похвалу своим
драматическим
способностям,
она вся затрепетала от радости. Подобно огню,
сваривающему
отдельные
частицы металла в единую крепкую массу, его слова
соединили в
одно целое
те смутные обрывки чувств, которые возникали в ее душе
всякий
раз, как она
задумывалась над своими способностями, никогда,
однако, не
доверяя им,
и вселили в нее надежду.
Как
и всем людям, Керри не было чуждо некоторое самомнение.
Она верила,
что могла
бы многое сделать, если бы ей представилась возможность.
Сколько
раз, бывало,
она глядела на разодетых актрис на сцене и
думала о том,
какой она
была бы на их месте и какое это доставило бы
ей наслаждение.
Эффектность
поз, огни рампы, красивые наряды, аплодисменты
- все это
постепенно
захватывало ее, и в конце концов она стала думать,
что сама
могла бы выступить
перед публикой и добиться признания своих способностей.
И вот нашелся
человек, который уверил ее, что она и
вправду могла бы
играть, что
те попытки подражания, которые он видел, когда она упражнялась
перед зеркалом,
заставили его поверить в ее способности. Керри
пережила
поистине радостную
минуту.
Когда
Друэ ушел из дому, она села в свою качалку у окна и
задумалась.
Воображение,
как обычно, рисовало ей все в преувеличенном виде: как
если
бы судьба
дала ей в руки пятьдесят центов, а Керри строила
бы планы на
тысячу долларов.
Она уже слышала свой взволнованный голос и видела себя
в
десятках драматических
поз, в которых все ее существо выражало страдание.
Перед нею
проносились сцены, рисовавшие роскошную, утонченную
жизнь. Сама
она неизменно
была в них предметом всеобщего
восхищения, все глаза
устремлены
были только на нее. Покачиваясь в качалке, Керри переживала
то
острую горечь
покинутой, то гордый гнев обманутой, то томление
и тоску
потерпевшей
поражение. В памяти вставали все красивые женщины, каких
она
когда-либо
видела на сцене, и подобно волне, возвращающейся с приливом
к
берегу, на
нее нахлынуло сейчас все, что имело какое-либо
отношение к
театру, все,
что она когда-либо наблюдала. В ней возникали чувства
и зрели
решения, которые
очень далеки были от реальных возможностей.
Отправившись
в город, Друэ зашел в ложу ордена Лосей
и принялся с
важным видом
расхаживать по залу, пока не столкнулся с Квинселом.
-
Где же та молодая особа, которую вы обещали
нам найти? - тотчас
спросил он.
-
Я уже нашел ее.
-
Вот как! - Квинсел весьма был удивлен
подобной исполнительностью
молодого коммивояжера.
- Чудесно! Дайте-ка мне ее адрес.
Он
достал из кармана записную книжку и карандаш,
чтобы, не мешкая,
отправить
по адресу роль.
-
Вы хотите послать ей роль? - спросил Друэ.
-
Разумеется.
-
А вы дайте роль мне. Я прохожу каждое утро мимо дома
этой дамы.
-
Хорошо, но вы все-таки сообщите мне ее адрес. Нам
необходимо знать
его на случай,
если бы понадобилось послать ей какое-либо уведомление.
-
Огден-сквер, двадцать девять.
-
А как зовут даму? - допытывался Квинсел.
-
Керри Маденда, - наобум ответил Друэ.
Это
имя случайно пришло ему в голову. Следует заметить,
что в ложе он
был известен
как холостяк.
-
Керри Маденда? - повторил Квинсел. - Имя прямо
как с театральной
афиши.
-
Совершенно верно! - согласился Друэ.
Он
захватил роль с собою и по возвращении домой вручил
ее Керри с таким
видом, словно
оказывал ей большую услугу.
-
Мистер Квинсел сказал, что это самая
лучшая роль. Как думаешь,
справишься
ты с нею?
-
Я ничего не могу сказать, пока не просмотрю ее, - ответила
Керри. -
Знаешь, теперь,
когда я согласилась на эту затею,
она начинает меня
пугать.
-
Полно! Ну чего тебе бояться? Вся труппа ничего
в общем не стоит.
Остальные,
я уверен, будут играть куда хуже!
-
Хорошо, посмотрим, - сказала Керри.
Несмотря
на пугавшие ее предчувствия, она была рада, что роль
у нее в
руках. Друэ
начал одеваться и долго возился, пока наконец не высказал
то,
что его беспокоило.
-
Видишь ли, Керри, они собирались печатать программу,
и я сказал, что
тебя зовут
Керри Маденда. Ты ничего не имеешь против?
-
Нет, почему же, - ответила она, подняв на него глаза.
Тем
не менее у нее мелькнула мысль, что это несколько странно.
-
Это на всякий случай... если у тебя не выйдет, - добавил
Друэ.
-
Конечно, конечно, - согласилась
Керри, очень довольная такой
предусмотрительностью.
- Это очень умно с твоей стороны.
-
Я не хотел выдавать тебя за жену, тебе было бы неловко,
если бы роль
не удалась.
Меня там все хорошо знают. Но я уверен, что
ты великолепно
сыграешь.
Так или иначе, ты, возможно, больше никогда и не встретишься
ни
с кем из этих
людей.
-
О, мне все равно! - храбро сказала Керри.
Она
теперь твердо решила попробовать свои силы
на этом заманчивом
поприще.
Друэ
облегченно вздохнул. Он опасался, что ему снова грозит
разговор о
браке.
Роль
Лауры, как, едва познакомившись с ней, убедилась Керри,
состояла
сплошь из
страданий и слез. Автор, Августин Дэйли,
написал ее в духе
священных
традиций мелодрамы, еще властвовавших в
ту пору, когда он
начинал свою
карьеру. Тут было все: и позы, проникнутые грустью,
и тремоло
в музыке,
и длинные пояснительные монологи.
"Бедняга!
- читала Керри, заглядывая в текст и с чувством
растягивая
слова. - Мартин,
непременно дай ему стакан вина перед уходом".
Керри
была изумлена краткостью роли.
Она не знала, что должна
оставаться
на сцене, пока говорят другие, и не
просто оставаться, но
играть соответственно
происходящему на сцене и игре других артистов.
"Я,
кажется, справлюсь!" - в конце концов решила она.
На
следующий вечер, когда Друэ пришел к ней, он обнаружил,
что Керри
чрезвычайно
довольна проделанной за день работой.
-
Ну, как у тебя продвигается дело, Кэд? - спросил он.
-
Очень хорошо! - смеясь, ответила она. - Мне кажется,
что я уже знаю
все наизусть.
-
Вот славно! - сказал Друэ. -
Ну-ка, я послушаю что-нибудь,
-
предложил
он.
-
О, я право, не знаю... Сумею ли я так вдруг
встать и начать? -
застенчиво
спросила она.
-
А почему же нет? - удивился Друэ. - Ведь здесь тебе
будет легче, чем
там.
-
Я в этом не уверена.
Кончилось
тем, что она выбрала эпизод в бальном зале и начала
читать
свой текст
с большим чувством. Чем больше Керри входила в роль,
тем меньше
помнила она
о присутствии Друэ.
-
Хорошо! - воскликнул тот. - Великолепно! Блистательно!
Ну и молодец
же ты, Керри,
скажу я тебе!
Он
был растроган ее превосходной игрой и всей ее трогательной
фигуркой,
особенно в
последний момент, когда героиня ее едва держится
на ногах и
потом, согласно
роли, падает в обмороке на пол.
Тут
Друэ подскочил, поднял Керри и, смеясь, заключил в объятия.
-
А ты не боишься разбиться? - спросил он.
-
О, нисколько!
-
Ты настоящее чудо! Вот уж не знал, что ты сумеешь так
играть!
-
Я и сама не знала! - весело
отозвалась Керри и покраснела
от
удовольствия.
-
Ну, теперь можешь не сомневаться, что все
сойдет великолепно! -
сказал Друэ.
- Верь моему слову. Ты не провалишься.
Сканирование и редактирование текста:
HarryFan, 20 March 2001
|