Глава 3
( Книга 3 )
Исполнив
свой служебный долг, следователь
Хейт на обратном пути
обдумывал,
как поступать дальше. Каков должен быть его следующий
шаг в
этом прискорбном
деле? Перед отъездом он еще раз
пошел взглянуть на
Роберту и
был глубоко, непритворно взволнован: она казалась
такой юной,
невинной и
хорошенькой. Влажные тяжелые складки скромного синего
платья из
саржи облегали
ее тело; маленькие руки были
сложены на груди,
золотисто-каштановые
волосы, еще не просохшие после двадцати четырех часов
пребывания
в воде, чем-то наводили на мысль о былой живости и страстности,
- и все это,
казалось, говорило о мягком обаянии, бесконечно
далеком от
преступления.
Но
была в этом, без сомнения очень печальном, деле и еще
одна сторона,
касающаяся
лично его, следователя. Должен ли он отправиться
в Бильц к
миссис Олден,
которой адресовано письмо, сообщить ей
ужасную весть о
смерти ее
дочери и при этом расспросить, кто был спутник погибшей
и где он
находится?
Или же ему следует сперва явиться в
Бриджбург к прокурору
Мейсону и
сообщить ему все подробности случившегося, с
тем чтобы этот
джентльмен
принял на себя печальную обязанность нанести
сокрушительный
удар почтенной,
видимо, семье? Тут надо учесть политическую ситуацию.
И
хотя следователь
имеет право действовать самостоятельно и выдвинуться
на
этом деле,
нужно принять во внимание общее положение
партии: сильный
человек, безусловно,
должен стать во главе партийного списка и
укрепить
позиции партии
на осенних выборах, трагедия на озере - для этого блестящая
возможность.
Значит, второй вариант наиболее разумен: для прокурора,
друга
Хейта, это
- великолепный случай! С такими
мыслями Хейт приехал в
Бриджбург
и торжественно явился в кабинет к прокурору
Орвилу Мейсону,
который мгновенно
насторожился, почувствовав по поведению следователя,
что
произошло
нечто значительное.
Мейсон
был человек небольшого роста, плечистый
и физически очень
сильный; но
в юности он, к несчастью, случайно сломал себе
нос; и это
очень испортило
его приятное и даже своеобразное лицо, придав ему мрачное,
почти зловещее
выражение. Но Мейсон был личностью отнюдь не
мрачной, а
скорее чувствительной
и романтичной. В детстве он испытал нужду и унижения
и поэтому
позднее, в более счастливые годы, смотрел на людей,
к которым
жизнь была
снисходительнее, как на баловней судьбы.
Его мать, вдова
бедного фермера,
с великим трудом сводила концы с концами, и к двенадцати
годам он отказался
чуть ли не от всех ребяческих игр и удовольствий, чтобы
ей помогать.
А в четырнадцать лет, катаясь на коньках,
он упал и так
разбил нос,
что это навсегда его обезобразило.
Поэтому он постоянно
оказывался
побежденным в юношеском соперничестве
из-за девушек: их
внимание,
которого он так жаждал, доставалось другим - и
постепенно он
стал крайне
чувствителен к своему уродству. Дело
кончилось тем, что
фрейдисты
обычно называют психосексуальной травмой.
Однако
в семнадцать лет Мейсон сумел
завоевать симпатию издателя
бриджбургской
газеты "Республиканец" и стал
ее постоянным хроникером.
Позже его
корреспонденции по округу Катараки
печатались уже в таких
газетах, как
"Таймс юнион" в Олбани и "Стар"
в Утике, а к девятнадцати
годам он уже
имел возможность изучать юриспруденцию в
конторе бывшего
бриджбургского
судьи Дэвиса Ричофера. Еще через несколько лет он
получил
право заниматься
адвокатской практикой, завоевал симпатии
некоторых
местных политиков
и коммерсантов, и они позаботились о том, чтобы провести
его в законодательное
собрание штата; там он заседал шесть лет
кряду и
своей скромной,
но дальновидной и честолюбивой готовностью поступать,
как
прикажут,
добился благосклонности столичных заправил, сохранив
при этом и
симпатии своих
покровителей в родном городе. Он
обладал и кое-каким
ораторским
даром и, когда вернулся в Бриджбург,
получил сперва место
помощника
прокурора, затем, через четыре года, был избран
аудитором и,
наконец, на
два четырехлетия подряд - прокурором. Заняв
столь высокое
положение
в обществе, он женился на дочери местного аптекаря,
человека со
средствами,
и стал отцом двоих детей.
О
происшествии на озере Большой Выпи Мейсон уже слышал
от мисс Саундерс
все, что она
узнала сама, и, как и следователь Хейт,
сразу понял, что
шумиха, которая
наверняка подымется вокруг этого преступления, будет
ему
очень на руку.
Возможно, она поможет укрепить его
шаткий политический
престиж и
даже, пожалуй, разрешит проблему всего его будущего.
Во всяком
случае, он
был чрезвычайно заинтересован и теперь, при
виде Хейта, не
скрыл своего
живейшего интереса к этому происшествию.
-
Ну, что нового, Хейт?
-
Так вот, Орвил, я только что с Большой Выпи. Мне кажется,
я нашел для
вас дело,
на которое вам придется потратить толику времени.
Большие
выпуклые глаза Хейта говорили гораздо больше, чем это
ни к чему
не обязывающее
вступление.
-
Вы имеете в виду несчастный случай на озере?
-
Да, сэр, именно.
-
У вас есть основания думать, что тут что-то нечисто?
-
Видите ли, Орвил, я нимало не сомневаюсь, что
это - убийство. -
Хмурые глаза
Хейта мрачно сверкнули. - Конечно, осторожность прежде
всего,
и все это
пока между нами. Я, правда, еще не вполне
убежден, что тело
молодого человека
не отыщется на дне озера. Но все это, по-моему,
очень
подозрительно,
Орвил. Не меньше пятнадцати человек вчера и сегодня
целый
день обшаривали
баграми южную часть озера. Я велел
нескольким парням
измерить глубину
в разных местах - нигде нет больше двадцати пяти футов.
И
до сих пор
- никаких следов мужчины. А ее вытащили вчера, около
часу дня,
не так уж
долго искали. Очень красивая девушка, Орвил, совсем
молоденькая,
лет восемнадцать
- двадцать, не больше. И тут
есть несколько очень
подозрительных
обстоятельств, почему я и думаю, что трупа ее спутника
там
нет. По правде
говоря, я еще не видел случая, который бы так
походил на
дьявольское
преступление.
Сказав
это, он начал рыться в правом кармане своего изрядно
поношенного
и мешковатого
пиджака и наконец извлек оттуда письмо Роберты; протянув
его
другу, он
придвинул стул и уселся; тем временем
прокурор принялся за
чтение.
-
Да, все это выглядит довольно подозрительно, - сказал
Мейсон, дочитав
письмо. -
И вы говорите, его до сих пор не нашли... Ну, а мать
покойной вы
уже видели?
Что она знает об этом деле?
-
Нет, Орвил, я ее не видел, - медленно и задумчиво ответил
Хейт, - и
скажу вам
почему. Я еще вчера решил, что лучше мне сперва
потолковать с
вами, а потом
уже предпринимать что-либо по этому делу. Вы сами
знаете,
какая у нас
сейчас политическая ситуация. Такое дело, если его
правильно
повести, может
изрядно повлиять на общественное мнение этой
осенью. Я,
конечно, не
думаю, что мы должны примешивать
политику к такому
преступлению,
а все-таки почему бы нам не вести это дело так,
чтобы его
поставили
нам в заслугу? Вот я и решил сначала поговорить с вами.
Конечно,
если хотите,
я туда съезжу. Но только, по-моему, лучше бы вы поехали
сами
и выяснили,
кто этот парень и что он собою представляет. Сами
понимаете,
что может
означать такое дело с политической точки зрения, если
только мы
доведем его
до конца. А я знаю, что вы можете это сделать, Орвил.
-
Спасибо, Фред, спасибо, - торжественно ответил
Мейсон, постукивая
письмом по
столу и косясь на приятеля. - Очень вам благодарен за
лестное
мнение обо
мне. Думаю, что вы избрали самый верный путь. А вы уверены,
что
никто, кроме
вас, не видел этого письма?
-
Только конверт. Да и его видел только один мистер
Хаббард, хозяин
гостиницы.
Он мне сказал, что нашел письмо в кармане ее пальто,
побоялся,
как бы оно
не исчезло или не было распечатано до моего приезда,
и потому
забрал его
к себе. Он говорит, что сразу почуял
неладное, как только
услышал о
несчастье. По его словам, молодой человек очень нервничал
и вел
себя как-то
странно.
-
Очень хорошо, Фред. И пока никому больше ничего не говорите
об этом
деле, ладно?
Я сейчас же еду туда. Но, может быть,
вы еще что-нибудь
узнали?
Мистер
Мейсон был теперь очень оживлен и полон
энергии, непрерывно
задавал вопросы
и даже со своим старым
другом стал разговаривать
повелительным
тоном.
-
Да, узнал немало, - глубокомысленно и важно ответил
следователь. - На
лице девушки
есть подозрительные синяки и ссадины,
Орвил: под правым
глазом и над
левым виском и еще на губе и на носу; похоже,
что бедняжку
чем-то ударили
- камнем, или палкой, или, может быть, одним из весел;
они
там плавали
неподалеку. На вид она еще совсем ребенок, такая маленькая,
и
знаете, Орвил,
очень хорошенькая девушка... но вела себя
не так, как
полагается.
Сейчас я вам объясню. - Тут следователь замолчал, вытащил
из
кармана огромный
носовой платок и шумно высморкался, а затем
тщательно
расправил
бороду. - Там у меня не было времени достать врача,
и, кроме
того, я постараюсь
организовать здесь в понедельник вскрытие и следствие.
Я уже распорядился:
братья Луц сегодня перевезут
ее сюда. Но всего
подозрительнее
показания двух охотников и мальчугана, которые
живут в
Бухте Третьей
мили: они шли в четверг вечером на Большую Выпь охотиться
и
ловить рыбу.
Я велел Эрлу записать их имена, заполнить повестки и
вызвать
их в понедельник
для допроса.
И
следователь подробно передал показания этих людей
об их случайной
встрече с
Клайдом.
-
Так, так! - то и дело восклицал прокурор, глубоко заинтересованный.
-
И еще одно, Орвил, - продолжал следователь. - Я поручил
Эрлу навести
по телефону
справки в Бухте Третьей мили
- у хозяина гостиницы,
почтмейстера
и тамошнего начальника полиции, но как будто того юнца
видел
только один
человек. Это капитан пароходика, который ходит
между Бухтой
Третьей мили
и Шейроном, - капитан Муни, вы, наверно, его знаете.
Я велел
Эрлу вызвать
его тоже. По его словам, в пятницу утром,
около половины
девятого,
как раз, когда его "Лебедь"
отправлялся в первый рейс до
Шейрона, этот
самый молодой человек или кто-то очень похожий по
описанию
сел на пароход
и взял билет до Шейрона. Он был с чемоданом и в
кепке, а
когда те трое
встретили его в лесу, на нем была соломенная шляпа.
Капитан
говорит, что
это очень красивый малый. Ладно скроен, хорошо одет,
по виду
- человек
из светского общества. Держался особняком.
-
Так, так, - заметил Мейсон.
-
Я поручил Эрлу позвонить в Шейрон, расспросить кого
только можно, не
видали ли
там такого приезжего. Правда,
там его, видимо, никто не
припомнил,
- по крайней мере до вчерашнего
вечера, когда я уезжал,
сведений не
было. Но я распорядился, чтобы Эрл по телеграфу
сообщил его
приметы во
все здешние гостиницы, дачные местности и на
железнодорожные
станции, так
что, если он где-нибудь в этих краях, его быстро выследят.
Я
считал, что
вам будут по душе мои действия. А теперь, если вы дадите
мне
ордер, я бы
доставил вам тот чемодан со станции Ружейной.
В нем могут
оказаться
такие вещи, о которых нам следует знать. Я сам за ним
съезжу. И
потом я хочу
сегодня же побывать на Луговом озере, в Бухте Третьей
мили и
в Шейроне,
если успею. Посмотрю, что там еще можно выяснить.
Боюсь, что
здесь самое
настоящее убийство. Подумайте, он привез ее сперва в
гостиницу
на Луговое
озеро, а потом на Большую Выпь и записался под разными
именами!
Ее чемодан
оставил на станции, а свой
взял с собой! - Тут Хейт
многозначительно
покачал головой. - Вы же понимаете, Орвил,
порядочные
люди так не
поступают. Одного не пойму, как ее
родители позволили ей
уехать с этим
человеком, не узнав сперва, что он собой представляет.
-
Это верно, - тактично согласился Мейсон.
С
жгучим любопытством он думал о том, что эта девушка,
как видно, была
отнюдь не
безупречного поведения. Незаконное сожительство! И
конечно, с
каким-то богатым
молодым горожанином, откуда-нибудь
с юга. Какую
популярность,
какое положение может приобрести он, Мейсон, в связи
с этим
делом! Он
порывисто встал, ощущая прилив энергии. Только бы
ему поймать
этого преступного
негодяя! Такое жестокое убийство, конечно, вызовет бурю
негодования.
А тут августовская конференция, выдвижение
кандидатов! И
осенние выборы!
-
Пусть меня повесят! - воскликнул он; присутствие
Хейта, человека
верующего
и степенного, заставило его удержаться от выражения
покрепче. -
Мы наверняка
напали на след чего-то очень серьезного,
Фред. Я в этом
просто убежден.
По-моему, тут скверная история - гнуснейшее преступление.
Первым делом,
я думаю, надо связаться по телефону с Бильцем и узнать,
есть
ли там семья
Олден и где именно они живут. Автомобилем напрямик до
Бильца
всего миль
пятьдесят, а то и меньше. Правда, дорога
отвратительная, -
прибавил он.
- Несчастная мать! Я просто боюсь встречи с нею. Конечно,
это
будет очень
тяжело...
Он
позвал Зиллу и попросил проверить, живет ли в
окрестностях Бильца
некто Тайтус
Олден и как его найти. Затем прибавил:
-
Но сначала вызовите сюда Бэртона (Бэртон Бэрлей, его
помощник, уехал
за город на
субботу и воскресенье). Он будет вам
полезен, Фред, если
понадобится
отдать какое-нибудь предписание и прочее, а я
поеду к этой
бедной женщине.
И буду вам очень признателен, если вы пошлете
Эрла за
чемоданом.
А я привезу сюда отца девушки, чтобы установить ее личность.
Но
только, пока
я не вернусь, никому ни слова - ни о письме, ни о том,
что я
уехал в Бильц,
понимаете? - Он пожал руку приятелю.
- А сейчас, -
продолжал
он немного высокопарно, уже предвкушая свою
роль в великих
событиях,
- я должен поблагодарить вас, Фред. Я очень вам обязан
и никогда
этого не забуду,
поверьте. - Он посмотрел старому другу прямо в глаза.
-
Все это может
для нас обернуться лучше, чем мы думаем. Мне кажется,
это
самое большое,
самое серьезное дело за всю мою службу, и если
мы сумеем
быстро и успешно
разобраться в нем до осенних событий, это всем нам очень
пригодится,
как по-вашему?
-
Верно, Орвил, совершенно верно, - согласился
Хейт. - Я уже вам
говорил, по-моему,
не следует примешивать политику к таким делам, но
раз
уж это само
собой получается... - И он в раздумье умолк.
-
А пока что, - продолжал прокурор, - поручите Эрлу сделать
несколько
снимков: пусть
точно зафиксирует, где нашли лодку, весла, шляпу и в
каком
месте найдена
утонувшая девушка. И вызовите как можно больше свидетелей.
Я
договорюсь
с аудитором, чтобы вам были возмещены все расходы. А
завтра или
в понедельник
я буду здесь и сам примусь за работу.
Он
сжал руку Хейта и похлопал его по плечу. А Хейт,
очень польщенный
его вниманием
и, следовательно, преисполненный надежд на будущее,
надел
свою чудовищную
соломенную шляпу, застегнул
широчайшее пальто и
возвратился
в канцелярию, чтобы вызвать по междугородному телефону
верного
Эрла, дать
ему инструкции и известить, что и сам он, Хейт, снова
выедет на
место преступления.
Сканирование и редактирование текста:
HarryFan, 20 March 2001
|