Глава  8    ( Книга 2)      

   Назавтра была суббота, работа закончилась рано  (на  фабрике  Грифитсов

суббота круглый  год  была  коротким  рабочим  днем),  и  Уигэм  явился  с

платежными конвертами.

   - Вот, пожалуйста, мистер Грифитс, - сказал он таким тоном, будто Клайд

был на фабрике важной особой.

   С удовольствием выслушав это "мистер", Клайд взял конверт и, подойдя  к

своему шкафчику, разорвал бумагу и переложил деньги в карман. Потом оделся

и  отправился  домой  завтракать.  Но,  оказавшись  в  своей  комнате,  он

почувствовал себя очень одиноко; Дилларда не было, он еще работал, и Клайд

решил проехаться на трамвае в  Гловерсвил  -  соседний  городок  тысяч  на

двадцать жителей, по слухам, очень оживленный, хотя и не  такой  красивый,

как Ликург. Эта поездка очень развлекла Клайда:  он  увидел  действительно

интересный  город,  совсем  непохожий  на  Ликург  по   своей   социальной

структуре.

   Но следующий день - воскресенье - Клайд скучал, в одиночестве бродя  по

Ликургу. Дилларду пришлось уехать по каким-то делам в Фонду, и он  не  мог

выполнить свое обещание. Зато, встретясь с Клайдом в понедельник  вечером,

он объявил, что  в  ближайшую  среду  на  Дигби-авеню  состоится  собрание

прихожан конгрегационалистской церкви; туда стоит  пойти,  так  как  будет

угощение.

   - Мы забежим туда  на  минутку,  -  объяснял  Диллард.  -  Поболтаем  с

девушками. Я познакомлю вас с дядей и теткой,  -  очень  славные  люди.  И

девушки милые, не недотроги. Мы можем удрать оттуда часов в десять и пойти

к Зелле или к Рите. У Риты много хороших граммофонных  пластинок,  зато  у

Зеллы просторнее, удобней танцевать. Кстати, вы  не  захватили  из  Чикаго

свой фрак?

   Дело в том, что Диллард в отсутствие Клайда уже обследовал его  комнату

(Клайд жил как раз над ним, на третьем этаже)  и  нашел  там  один  только

чемодан; не видно было ни сундука, ни фрака. Поэтому Диллард  решил,  что,

хотя отец Клайда и содержит отель, а сам Клайд работал в Чикаго  в  "Юнион

клубе", он, должно быть, очень равнодушен к одежде и к тому,  как  принято

одеваться в обществе. Или  же  он  хочет  жить  на  собственный  счет,  не

пользуясь чьей-либо помощью, и вырабатывает в себе твердый  характер.  Все

это  не  особенно  нравилось  Дилларду.  Человек  не  должен  пренебрегать

требованиями  общества.  Однако  Клайд  был  _Грифитс_,   и   этого   было

достаточно, чтобы Диллард на все смотрел сквозь пальцы, - по крайней мере,

первое время.

   - Нет, фрака я не привез, - ответил Клайд, все еще не вполне уверенный,

несмотря на свое одиночество, стоит ли ему участвовать в этой авантюре.  -

Но я достану.

   Он уже не раз думал, что в  Ликурге  фрак  ему  необходим,  и  хотя  за

последнее время деньги доставались ему тяжелым трудом и  откладывать  было

нелегко, он решил истратить тридцать пять долларов  на  покупку  вечернего

костюма.

   Диллард болтал о Зелле и Рите; родители Зеллы Шумэн небогаты, но  живут

в собственном доме, и у нее часто бывают подруги - прелестные  девушки.  У

Риты Дикермен тоже много подруг. У отца Зеллы есть еще маленькая  дача  на

озере Экерт, близ Фонды. Летом - если только Рита понравится Клайду - туда

можно  будет  иной  раз  съездить  во  время  отпуска  или  на  субботу  и

воскресенье, так как Рита и Зелла почти  неразлучны.  И  обе  хорошенькие.

Зелла брюнетка, а Рита светлая, прибавил он с восторгом.

   Клайд заинтересовался: девушки хорошенькие! И как это  на  него  в  его

одиночестве свалился, точно с неба, этот Диллард и носится с ним... Но еще

вопрос - благоразумно ли сближаться с Диллардом?  Ведь,  в  конце  концов,

Клайд ничего о нем не знает. Сейчас он видел по манерам  и  легкомысленной

восторженности Дилларда, что тому куда интереснее сами девушки,  вольность

или даже некоторая распущенность их поведения, а вовсе  не  то,  к  какому

обществу они принадлежат. А разве не это привело  Клайда  к  катастрофе  в

Канзас-Сити? Здесь, в Ликурге, отнюдь не следует забывать об этом, если он

хочет чего-то добиться в жизни.

   Тем не менее в среду, в половине девятого, Клайд вышел из дому вместе с

Диллардом, преисполненный всяческих ожиданий. В девять часов они были  уже

на месте,  в  самой  гуще  одного  из  тех  отчасти  религиозных,  отчасти

светских, отчасти благотворительных собраний, какие устраиваются формально

для того, чтобы собрать некоторые средства для нужд местной церкви,  а  по

существу  больше  затем,  чтобы  дать   пожилым   случай   встретиться   и

посплетничать, а молодежи  -  покритиковать  старших  и  пофлиртовать  под

шумок. Тут были киоски, торговавшие чем угодно - от  пирожков,  печенья  и

мороженого до кружев,  кукол  и  всевозможных  безделушек.  Все  это  было

пожертвовано прихожанами и продавалось в пользу церкви.  Гостей  принимали

пастор, преподобный Питер Изрилс, и его жена. В числе гостей были  дядя  и

тетка Дилларда, общительная, но скучная чета,  явно  не  игравшая  никакой

роли в здешнем обществе.  Они  были  очень  добродушны  и  чересчур  -  до

фамильярности - приветливы, хотя  дядя  Дилларда,  Гровер  Уилсон,  будучи

агентом по закупкам фирмы "Старк и Кь", пытался иногда принять серьезный и

важный вид. Этот  невысокий,  коренастый  человек,  по-видимому,  не  умел

прилично одеваться или не имел  для  этого  средств.  В  противоположность

своему племяннику, одетому почти безукоризненно, он был  облачен  в  плохо

сидящий, не совсем чистый и невыутюженный костюм. Галстук  был  под  стать

костюму. Держался Уилсон как истый  клерк:  потирал  руки,  хмурил  брови,

почесывал  в  затылке,  точно  собираясь  сказать  нечто  весьма   важное,

требующее от него крайнего умственного напряжения, -  и,  однако,  изрекал

лишь одни банальности.

   Под стать ему была и его толстуха жена; пока  супруг  старался  придать

себе важный вид,  чтобы  казаться  достойным  своего  собеседника,  миссис

Уилсон стояла рядом, расплываясь  в  сияющей  жирной  улыбке.  Грузная,  с

розовыми щеками и уже заметным двойным подбородком, она  все  улыбалась  и

улыбалась, потому что вообще была от природы веселой и доброй женщиной,  а

в частности, и потому, что Клайд был племянником _такого  человека_.  Ибо,

как понял Клайд, Диллард не терял времени и  постарался  втолковать  своим

родственникам, что Клайд - из Грифитсов и что он, Диллард, уже  подружился

с этим новым Грифитсом и теперь вводит его в местное общество.

   - Уолтер сказал нам, что вы приехали работать на фабрике  вашего  дяди.

Значит, вы поселились у миссис Каппи? Я не знакома с ней, но слышала,  что

у нее очень приличный, очень порядочный пансион. Там живет мистер  Пароли,

- когда-то мы с ним вместе ходили в школу, но теперь я редко его вижу.  Вы

еще не знакомы с ним?

   - Нет, не знаком, - ответил Клайд.

   - А знаете, в прошлое воскресенье мы ждали  вас  к  обеду.  Но  Уолтеру

пришлось съездить домой. Непременно приходите  к  нам  поскорее.  В  любое

время. Я буду вам очень рада.

   Она улыбнулась, и ее карие глазки весело блеснули.

   Клайд видел, что благодаря репутации своего дяди он - настоящая находка

для этой четы. Но и все остальные - старые и молодые -  отнеслись  к  нему

так же:  пастор  Изрилс  и  его  жена,  Майк  Бампас  -  местный  торговец

типографскими красками и его жена и сын; Максимилиан Пик - торговец сеном,

зерном и кормовыми травами оптом и в розницу и его жена; мистер  Уитнэс  -

торговец цветами, мистер Троп - агент по продаже земельных  участков.  Все

много слышали о Сэмюэле Грифитсе и его семье и были крайне  заинтересованы

и удивлены тем, что среди них оказался племянник такого богача. Им  только

не нравилось, что Клайд держался очень мягко, нисколько не важничая  -  не

слишком заносчиво и пренебрежительно; в большинстве  это  были  люди  того

типа, что уважают заносчивость даже если на словах осуждают  ее.  Особенно

заметно это было по поведению молодых девушек.

   Диллард считал своим  долгом  каждому  сообщить  о  важных  родственных

связях Клайда.

   - Это  Клайд  Грифитс,  племянник  Сэмюэла  Грифитса,  двоюродный  брат

Гилберта  Грифитса.  Он  приехал  в  Ликург,  чтобы  изучить  производство

воротничков на фабрике своего дяди.

   И Клайду, знавшему, как далеко  это  от  истины,  все-таки  было  очень

приятно видеть, какое впечатление эти слова производили на слушателей.

   Но какова наглость Дилларда! Найдя в Клайде  опору,  он  осмелел  и  со

всеми разговаривал покровительственным тоном. Он не покидал Клайда  ни  на

минуту и подводил его то к одному, то к другому. Он  явно  решил  показать

всем своим знакомым девушкам и молодым людям, кто такой Клайд, и  внушить,

что именно он, Диллард, вводит его в здешнее общество. Но с теми, кого  он

не  любил,  он  Клайда  не  знакомил.  "Она  не  заслуживает  внимания,  -

предостерегал он. - Ее отец всего-навсего  содержит  маленький  гараж.  На

вашем месте я не стал бы тратить время  на  такое  знакомство".  Или:  "Он

ничего не стоит - просто приказчик из нашего магазина".  В  то  же  время,

говоря  о  тех,  кто  был  ему  симпатичен,  он  рассыпался  в  улыбках  и

комплиментах или, на худой  конец,  старался  извинить  перед  Клайдом  их

недостаточно высокое положение.

   Наконец Клайд был представлен Зелле Шумэн и Рите Дикермен,  которые  по

каким-то своим соображениям явились с некоторым опозданием.  Скорее  всего

им хотелось показать, что они здесь самые искушенные в светских обычаях  и

не похожи на других. И в самом деле, как несколько позже  убедился  Клайд,

они выделялись среди остальных девушек, с которыми познакомил его Диллард:

были не так скромны и чопорны, менее тверды в правилах религии  и  морали.

Сами себе в этом не признаваясь, они были совсем не прочь  доставить  себе

далеко не благочестивые удовольствия, - но, разумеется, старались при этом

не повредить своей репутации. И Клайда  уже  в  первые  минуты  знакомства

поразили манеры и обращение этих девушек, отличавшие  их  от  всех  других

молодых прихожанок: Зелла и Рита держались  не  то  чтобы  распущенно,  но

гораздо свободнее, не так чопорно и церемонно, как остальные.

   - А! Так вы - мистер Клайд Грифитс! - сказала Зелла  Шумэн.  -  Как  вы

похожи на вашего двоюродного брата! Я часто вижу его, когда  он  проезжает

по Сентрал-авеню. Уолтер нам все о вас рассказал. Как вам нравится Ликург?

   Она произнесла "Уолтер"  особым  тоном,  с  какой-то  собственнической,

интимной ноткой в голосе,  и  Клайд  почувствовал,  что  они  с  Диллардом

гораздо более близки, чем говорил сам Диллард.

   Узкая,  с  маленьким  бантом,  красная  бархатка  на   шее,   маленькие

гранатовые серьги в ушах и очень нарядное, плотно облегающее  стан  черное

платье с пышными оборками внизу  свидетельствовали,  что  Зелла  не  прочь

показать свою фигуру и очень ценит ее, и если бы не  подчеркнуто  холодное

выражение лица и  сдержанные  манеры,  все  это,  несомненно,  вызвало  бы

неодобрение в таком собрании.

   Рита  Дикермен,  толстенькая,  беленькая,   розовощекая   девушка,   со

светло-каштановыми волосами и серо-голубыми глазами, была не так вызывающе

бойка, как Зелла Шумэн, но  и  в  ней,  как  в  ее  подруге,  под  внешней

сдержанностью чувствовалось что-то очень  вольное.  В  ее  обращении  было

меньше скрытой бравады, но больше податливости,  и  она,  видимо,  хотела,

чтобы Клайд это понял. Между подругами было решено, что  Рита  должна  его

заинтересовать. Рита была очарована Зеллой, рабски во всем  ей  подражала;

подруги были неразлучны. Когда Клайда представили Рите, она улыбнулась ему

многообещающей улыбкой, немало его смутившей. Он все  время  внушал  себе,

что здесь, в Ликурге он должен очень осторожно сходиться с людьми. Но,  на

его несчастье, Рита, как в свое время  Гортензия  Бригс,  вызвала  у  него

мысль о близости, хотя бы и мало  вероятной  и  сомнительной,  и  это  его

испугало. Надо быть осторожнее!  Вот  такое  свободное  поведение,  какое,

видимо,  свойственно  Дилларду  и  этим  девушкам,  и  было  причиной  его

несчастья в Канзас-Сити.

   - Ну, теперь надо полакомиться мороженым и пирожными, - сказал Диллард,

когда новые знакомые обменялись несколькими беглыми фразами. - А потом  мы

удерем  отсюда.  Но  вам,  пожалуй,  нужно  сперва  пройтись  по  залу   и

поздороваться с кем полагается, - прибавил он,  обращаясь  к  девушкам.  -

Встретимся у киоска с мороженым, а потом, если вы согласны, сбежим. Что вы

на это скажете?

   Он посмотрел на Зеллу Шумэн, как бы говоря: "Вы лучше знаете,  что  нам

делать". И она, улыбнувшись ему, ответила:

   - Правильно, мы не можем сразу уйти.  Вон  там  моя  двоюродная  сестра

Мэри, и мама, и Фред Бракнер. Мы с Ритой сперва  походим  здесь,  а  после

встретимся с вами, ладно?

   А Рита Дикермен при этих словах нежно и влюбленно улыбнулась Клайду.

   Минут двадцать Диллард с Клайдом слонялись по залу; затем Зелла  подала

Дилларду  какой-то  знак,  и  они  направились  к  киоску,  где  продавали

мороженое. Через минуту к ним, как бы  случайно,  присоединились  Зелла  и

Рита,  и  все  вместе  принялись  за  мороженое  и  пирожные.  А  так  как

официальная часть вечера закончилась и  многие  уже  расходились,  Диллард

сказал:

   - Ну, давайте удирать. Можно пойти к вам, Зелла?

   - Конечно, конечно, - шепнула Зелла, и они направились в гардеробную.

   Клайд все еще немного сомневался, следует ли ему  отправляться  с  этой

компанией, и был молчалив. Он еще не знал, нравится ли ему  Рита.  Но  как

только они очутились на улице, вне поля зрения  ханжей  и  сплетников,  он

оказался рядом с Ритой, а Зелла и Диллард пошли вперед. Клайд  счел  своим

долгом взять ее под руку, но она высвободила руку и мягко и  ласково  сама

взяла его под руку. И тотчас тесно прижалась плечом к его  плечу  и  стала

весело болтать о жизни в Ликурге.

   Что-то ласкающее, мягкое появилось в ее голосе. Клайду это нравилось. В

теле Риты была какая-то томность,  которая  словно  электризовала  Клайда,

притягивала помимо  его  воли.  Ему  хотелось  погладить  ее  руку,  и  он

чувствовал, что может это сделать, может даже обнять ее.  И  все  это  так

скоро! Но ведь он - Грифитс, ликургский Грифитс, сообразил он, вот  почему

девушки на собрании интересовались им  и  были  так  любезны!  Он  все  же

тихонько сжал руку Риты, и она не протестовала.

   Дом семейства Шумэн оказался большим старомодным квадратным  зданием  с

квадратным куполом;  он  стоял  в  глубине  двора,  окруженный  деревьями.

Компания расположилась в большой, красиво обставленной гостиной; Клайд еще

никогда не видел в частном доме такой хорошей обстановки.  Диллард  сейчас

же стал разбирать пластинки  и  быстро  свернул  два  больших  ковра,  под

которыми оказался паркетный пол, - видно было, что все это для  него  дело

привычное.

   - Дом стоит  очень  удачно,  вокруг  деревья,  и  потом...  эти  иголки

замечательные, они дают совсем тихий звук, - объяснил он  Клайду;  он  все

еще считал, что Клайд - человек очень хитрый и следит за каждым его шагом.

- Поэтому с улицы не слышно, когда здесь играет граммофон. Правда,  Зелла?

И во втором этаже тоже ничего не  слышно.  Мы  здесь  играли  и  танцевали

несколько раз до трех, до четырех утра, а наверху никто и не знал об этом.

Правда, Зелла?

   - Да, это верно. Надо сказать, папа немножко туговат на  ухо.  И  мама,

когда заберется с книжкой в свою комнату, тоже ничего на свете не  слышит.

Но и вообще отсюда не слышно.

   - А что, разве тут у вас все так настроены  против  танцев?  -  спросил

Клайд.

   - Ну, служащие на фабрике вовсе не  против,  -  сказал  Диллард.  -  Но

набожные люди против этого. Вот, например, мои дядя и тетка. Да почти все,

кто был сегодня на собрании,  кроме  Зеллы  и  Риты.  -  Он  с  одобрением

поглядел на девушек. - Они не так глупы, чтобы волноваться из-за пустяков.

Правда, Зелла?

   И девушка, не на шутку влюбленная в него, засмеялась и кивнула:

   - Ну конечно, я не вижу в этом ничего плохого.

   - И я тоже, - прибавила Рита. - И мои папа и мама. Только они не  любят

говорить об этом и не хотят, чтобы я уж слишком увлекалась танцами.

   Диллард поставил пластинку "Карие глаза", и сейчас  же  Клайд  и  Рита,

Диллард и Зелла начали танцевать, и Клайд почувствовал, что  между  ним  и

Ритой  возникает  какая-то  близость,  невесть  что   предвещающая.   Рита

танцевала с увлечением, с жаром, ее гибкие  движения,  казалось,  выдавали

едва сдерживаемую пылкость. Танцуя, она  улыбалась  мечтательной  улыбкой,

говорившей о жажде романтических приключений. Она была прелестна.

   "Очаровательная девушка, - думал Клайд, - хотя и слишком податливая.  В

конце концов я танцую вовсе не лучше других, но, как видно, я ей нравлюсь,

потому что она воображает, будто я важная персона".

   И, точно отвечая на его мысли, Рита сказала:

   - Ужасно приятно танцевать, правда? И вы очень хорошо танцуете,  мистер

Грифитс.

   - Ну нет, - возразил он,  улыбаясь  и  глядя  ей  в  глаза.  -  Это  вы

великолепно танцуете. Я хорошо танцую потому, что танцую с вами.

   Он почувствовал, что у нее полные, мягкие руки, а грудь очень пышна для

такой молодой девушки. Опьяненная танцем, Рита одурманивала его,  движения

ее стали почти вызывающими.

   - Теперь поставим "Ладью любви", - объявил Диллард. - Вы  потанцуйте  с

Зеллой, а я поверчусь немного с Ритой. Ладно, Рита?

   Он был так восхищен своим искусством танцора, испытывал от этого  такое

живейшее  удовольствие,  что  даже  не  мог  дождаться  новой   пластинки:

нетерпеливо схватив Риту за руки, он начал выделывать замысловатые фигуры,

которые были не под силу Клайду, и  все  признали  Дилларда  самым  ловким

танцором. Наконец он крикнул Клайду, чтобы тот поставил "Ладью любви".

   Однако, потанцевав раз с  Зеллой,  Клайд  понял,  что  этот  вечер  был

задуман для удовольствия двух пар, и они  не  должны  мешать  друг  другу.

Зелла танцевала хорошо, оживленно болтала, но Клайд все время  чувствовал,

что она занята одним только Диллардом и предпочитает  быть  с  ним.  После

нескольких танцев Клайд и Рита уселись  на  диван  поболтать  и  отдохнуть

немного, а Диллард и Зелла ушли в кухню напиться.  Однако  Клайд  заметил,

что оставались они там гораздо дольше, чем нужно для  того,  чтобы  выпить

воды.

   А тем временем Рита, оставшись с Клайдом  вдвоем,  так  и  прильнула  к

нему. Выбрав минуту, когда разговор оборвался, она  поднялась  и  потянула

его за руку: ни с того ни с сего,  даже  без  музыки,  ей  захотелось  еще

потанцевать с ним. Она будто бы хотела показать ему несколько па,  которые

перед тем выделывали они с Диллардом и которых Клайд не  знал.  Она  стала

рядом с Клайдом и тесно  прижалась  к  нему,  показывая  эти  па,  которые

требовали особенной близости; лицо Риты почти касалось  его  лица,  и  это

было слишком для самообладания Клайда: он не выдержал и прижался  щекою  к

ее щеке. Она в ответ улыбнулась и ободряюще посмотрела на него.  Мгновенно

вся его выдержка исчезла, и он поцеловал ее в губы, потом  еще  и  еще.  И

вместо того, чтобы вырваться от  него,  как  он  ожидал,  она  преспокойно

позволяла себя целовать.

   Чувствуя, как ее горячее тело прижимается к нему и губы отвечают на его

поцелуй, Клайд вдруг понял, что позволил вовлечь себя в  такие  отношения,

которые не очень-то легко будет изменить  или  порвать.  И  устоять  будет

трудно, раз Рита ему нравится, а он, очевидно, нравится ей.

Сканирование и редактирование текста:  HarryFan, 20 March 2001