Глава 17
( Книга 1)
В
планах относительно поездки на автомобиле, которую Хегленд
при помощи
своего друга
шофера думал устроить в воскресенье,
произошли перемены.
Машину - великолепный
дорогой "пакард", не что-нибудь - нельзя было
взять
в условленный
день. Ею можно будет воспользоваться только
в ближайший
четверг или
пятницу, или уж придется совсем отказаться от поездки.
Всем
еще раньше объяснили, - это была только часть истины,
- что машина
принадлежит
некоему мистеру Кимбарку, старому и очень богатому джентльмену
(он в это
время путешествовал по Азии). Но истина заключалась
в том, что
приятель Хегленда,
Спарсер, был Вовсе не шофером, а просто бездельником,
беспутным
сыном управляющего одной из молочных ферм
мистера Кимбарка.
Этому молодцу
очень хотелось изобразить из себя нечто большее,
чем сына
простого управляющего
фермой; временно заменяя сторожа и
потому имея
доступ в гараж,
он решил взять самую лучшую машину и покататься на ней.
Хегленд
подал мысль устроить вместе с друзьями по отелю
какую-нибудь
веселую прогулку.
Но когда все уже были приглашены, пришло
известие о
скором приезде
мистера Кимбарка; и Уиллард Спарсер,
опасаясь, как бы
хозяин не
застал его врасплох, решил, что, пожалуй,
больше не стоит
пользоваться
машиной. Когда же он рассказал о неожиданном
препятствии
Хегленду,
нетерпеливо мечтавшему об этой поездке, тот отверг
все доводы
Спарсера.
Почему бы не воспользоваться автомобилем
еще разок? Он уже
взбудоражил
всех своих друзей, и ему не хотелось бы их разочаровывать.
И
поездку назначили
на пятницу, когда Хегленд и его друзья будут свободны
от
полудня до
шести вечера. А так как у Гортензии были теперь свои
расчеты,
она согласилась
сопровождать Клайда, который, разумеется, тоже был в
числе
приглашенных.
Но,
как пояснил Хегленд Ретереру и Хигби, машину берут
без согласия
владельца,
поэтому лучше встретить ее где-нибудь подальше,
на одной из
тихих улиц
вблизи Семнадцатой и Западного проспекта; оттуда они
направятся
к месту, где
удобнее встретить девушек, а именно на
угол Двадцатой и
Вашингтон-стрит.
Дальше поедут по Западной парковой дороге
через мост
Ганнибала
в направлении на северо-восток к Гарлему, Северному
Канзас-Сити,
Майнавилу
и через Либерти и Мосби к Экселсиор-Спрингс. Главной
целью их
поездки была
маленькая, открытая круглый год гостиница "Вигвам",
что в
миле или двух
от Экселсиора; "Вигвам" был одновременно
и рестораном, и
дансингом,
и отелем. Тут можно было танцевать под граммофон
и пианолу.
Сюда нередко
приезжали компании молодежи. Хегленд и Хигби
уже не раз
бывали в "Вигваме"
и уверяли, что это превосходное
местечко. Кормят
хорошо, дорога
прекрасная. Около дома протекает маленькая речка: летом
там
можно кататься
на лодке и удить рыбу, а зимой, когда речка замерзает,
-
бегать на
коньках. Правда, сейчас - в январе - дорога засыпана
снегом, но
проехать не
трудно, и кругом очень красиво. Неподалеку от Экселсиора
есть
маленькое
озеро, замерзающее в это время года, и,
по мнению неуемного
фантазера
Хегленда, там можно покататься.
-
Послушайте только, что он предлагает: тратить драгоценное
время на
какие-то коньки!
- цинично заметил Ретерер: с его точки
зрения, смысл
прогулки заключался
отнюдь не в спортивных развлечениях,
а только в
ухаживании
за спутницами.
-
А ну, к черту! Никакой хорошей идеи нельзя предложить,
сразу зубы
скалят, -
возмутился автор идеи.
Единственный
из всей компании, кто,
кроме Спарсера, терзался
опасениями,
как бы поездка не кончилась плохо, был Клайд. С самого
начала,
узнав, что
машина принадлежит не Спарсеру,
а его хозяину, Клайд
расстроился
и даже возмутился. Он против того, чтобы брать
чужую вещь,
хотя бы даже
только на время! Мало ли что может
случиться. Их могут
изобличить.
-
А ты не думаешь, что нам опасно ехать на этой
машине за город? -
спросил Клайд
Ретерера за несколько дней до прогулки, когда
окончательно
понял, каким
путем они получают автомобиль.
-
А что тут такого? - ответил Ретерер; он уже привык к
таким проделкам,
и они его
мало беспокоили. - Ведь не я беру машину и не ты. Если
Спарсер
хочет взять
ее, так это его дело, -
верно? Раз он пригласил меня
прокатиться,
я поеду. Почему бы нет? Мне нужно только одно
- вернуться
вовремя. Остальное
меня мало трогает.
И
Хигби, подошедший к ним в эту минуту, высказался в том
же духе. Но
Клайд все-таки
беспокоился. Вдруг из этой затеи
выйдет что-нибудь
неладное,
тогда его еще, пожалуй, уволят.
Но прокатиться вместе с
Гортензией
и другими девушками и приятелями в такой прекрасной
машине было
слишком соблазнительно:
он не мог устоять перед искушением.
В
пятницу, тотчас после полудня,
все приглашенные собрались в
условленных
местах: Хегленд, Ретерер, Хигби и Клайд - на углу Семнадцатой
и Западного
проспекта; Майда Акселрод - подружка Хегленда, Люсиль
Николас
- подружка
Ретерера и Тина Когел - подружка Хигби, которая привела
с собой
Лору Сайп
(Лора предназначалась в дамы Спарсеру) - на углу Двенадцатой
и
Вашингтон-стрит.
А Гортензия в последнюю минуту известила Клайда, что
ей
нужно зайти
домой, и просила заехать за ней на
угол Сорок девятой и
Дженеси-стрит;
компания согласилась на это не без воркотни.
Стоял
конец января; день был серый, низкие облака грозили
снегопадом, а
так приятно
и интересно смотреть на падающий снег, когда сидишь
в закрытой
машине, и
потому всем очень хотелось полюбоваться этим зрелищем.
-
Вот бы хорошо! - воскликнула Тина Когел, когда
кто-то сказал, что
может пойти
снег.
-
О, я обожаю смотреть, как падает снег! - подхватила
Люсиль Николас.
Машина
понеслась по Уэст-Блаф-Роуд, Вашингтон-стрит и Второй,
переехала
через мост
Ганнибала, миновала Гарлем и помчалась дальше берегом
реки, -
извилистой
дорогой, вдоль которой, точно на страже, стояли
холмы, - к
Рэндолфским
высотам, а затем мимо Мосби и Либерти. Здесь
дорога стала
лучше. Мелькали
живописные домики и покрытые январским снегом холмы.
Клайд,
который за всю свою жизнь в Канзас-Сити ни разу не ездил
дальше
Канзаса, расположенного
к западу от Канзас-Сити, или дальше девственных
лесов Суоп-парка
на востоке, равно как и не ездил вдоль рек
Канзас или
Миссури дальше
местечка Аргентина или дальше Рэндолфских высот, -
был в
восторге;
эта поездка казалась ему настоящим путешествием. Это
было так не
похоже на
привычные будни. И Гортензия была весела, благодушно
настроена.
Она уютно
устроилась рядом с ним и не запротестовала, когда Клайд,
видя,
что остальные
обняли своих спутниц, тоже обвил ее стан рукой
и привлек
поближе к
себе. Наоборот, взглянув на Клайда, она сказала:
-
Кажется, мне придется снять шляпу.
Все
засмеялись. В Гортензии была какая-то пикантная
живость, порою
очень забавная.
Кроме того, она причесалась по-новому, это ей очень
шло, и
ей не терпелось
показать всем свою новую прическу.
-
А потанцевать там где-нибудь можно? - спросила она,
не обращаясь ни к
кому в отдельности.
-
Верней верного! - сказал Хигби, который уже убедил Тину
Когел тоже
снять шляпку
и крепко прижал девушку к себе.
- Там есть пианола и
граммофон.
Жаль, я не сообразил взять свой кларнет. Я умею играть
"Дикси".
Машина
с головокружительной скоростью неслась по заснеженной
дороге,
среди белых
полей. Спарсер, воображая себя опытным шофером, а в
эту минуту
еще и подлинным
владельцем машины, хотел испытать, с какой скоростью
он
может вести
ее по такой дороге.
Темные
виньетки лесов мелькали справа и слева. Проносились
мимо поля,
стражи дороги
- холмы вздымались и спадали, как волны. Мелькнуло
пугало,
стоявшее у
самого края дороги: широкие рукава его трепал ветер,
истлевший
цилиндр съехал
набок. С поля поднялась стая ворон и полетела
к дальнему
лесу - его
темные неровные очертания едва виднелись
на фоне снежных
просторов.
Спарсер
сидел за рулем с таким видом, словно вести
эту великолепную
машину для
него самое обычное дело; рядом с ним сидела Лора Сайп.
Ему, в
сущности,
больше нравилась Гортензия, но пока что он считал своим
долгом
оказывать
некоторое внимание Лоре. Чтобы
не уступить остальным в
галантности,
он одной рукою обнял ее, а другой продолжал править
- фокус,
немало испугавший
Клайда, который все еще сомневался, благоразумно ли
было
вообще брать
чужую машину. При такой быстрой
езде все они рискуют
погибнуть.
Гортензию занимало лишь одно: что Спарсеру она явно
нравится,
хотя он пока
и должен волей-неволей ухаживать за Лорой. И когда он
обнял
Лору и свысока
спросил ее, часто ли она
каталась на автомобиле по
окрестностям
Канзас-Сити, Гортензия только улыбнулась про себя.
Но
Ретерер, заметив жест Спарсера, подтолкнул локтем Люсиль
Николас, а
та, в свою
очередь, толкнула Хигби, чтобы
привлечь его внимание к
лирической
сценке на переднем сиденье.
-
Ну, что, Уиллард, вы там недурно устроились? -
дружелюбно окликнул
Ретерер Спарсера.
-
Очень даже, - весело ответил Спарсер, не оборачиваясь.
- Тебе хорошо,
детка?
-
Великолепно, - ответила Лора.
А
Клайд подумал, что Гортензия красивее всех этих девушек,
- ни одна не
может сравниться
с нею. В этот день на ней было красное платье
с черной
отделкой и
темно-красная, в тон платью, шляпа с большими
полями. А на
левой щеке,
как раз под маленьким накрашенным ртом она прилепила
крошечную
черную мушку
в подражание какой-то кинокрасавице.
Собираясь на эту
прогулку,
она решила затмить всех девушек и теперь чувствовала,
что ей это
удалось. И
Клайд был совершенно согласен с нею.
-
Вы здесь лучше всех, - прошептал он, нежно обнимая ее.
-
А вы, милый мальчик, тоже умеете подмазываться,
когда захотите, -
сказала она
громко, и все засмеялись.
Клайд
слегка покраснел.
За
Майнавилом через шесть миль дорога свернула
в лощину; тут была
деревенская
лавка, и Хегленд, Хигби и Ретерер вышли
из машины, чтобы
купить конфет,
папирос, мороженого и фруктовой
воды. Затем проехали
Либерти и
в нескольких милях от Экселсиор-Спрингс
увидели "Вигвам",
оказавшийся
просто старым двухэтажным коттеджем, прижавшимся к небольшому
холму. Правда,
к старому дому примыкала новая,
более вместительная
одноэтажная
пристройка; тут помещались столовая, зал для танцев
и в конце
его за перегородкой
- бар. В большом камине весело пылал огонь. Внизу,
в
лощине по
ту сторону дороги, виднелась речка
Бентон, попросту ручей,
теперь покрытый
прочным льдом.
-
Вот вам и речка! - весело крикнул Хигби, помогая Тине
Когел выйти из
машины. По
дороге он несколько раз прикладывался к своей фляжке
и заметно
повеселел.
Компания
приостановилась, чтобы полюбоваться
ручьем, застывшим в
извилистых,
поросших деревьями берегах.
-
Говорил я, что надо захватить коньки
и покататься, - вздохнул
Хегленд. -
Не послушали меня. Ну, да уж ладно...
В
это время Люсиль Николас увидела отблеск огня
в маленьком окошке
"Вигвама"
и закричала:
-
Смотрите, там у них камин!
Машину
отвели в гараж и затем всей гурьбой вошли в
гостиницу; Хигби
тотчас пустил
в ход большой, грохочущий и дребезжащий граммофон-автомат,
бросив в него
пятицентовую монету. Соперничая с ним, Хегленд
подбежал к
другому граммофону,
стоявшему в углу, и поставил
первую попавшуюся
пластинку
- "Серый мишка".
При
первых звуках хорошо знакомой мелодии Тина Когел крикнула:
-
Давайте скорее танцевать! Только пусть замолчит вторая
шарманка!
-
Замолчит, когда кончится завод, - смеясь ответил Ретерер.
- Эту штуку
можно остановить
только одним способом: не кормить ее пятицентовиками.
Вошел
официант, и Хигби стал спрашивать, кто
что будет есть. Тем
временем Гортензия,
желая покрасоваться перед всеми, вышла на
середину
комнаты и
прошлась подражая походке медведя, поднявшегося на задние
лапы,
как того требовал
танец. Она проделала это очень забавно
и грациозно.
Спарсеру давно
уже хотелось привлечь ее внимание, и теперь, видя ее
одну
посреди комнаты,
он пошел за нею, повторяя ее движения. Гортензия оценила
его ловкость,
притом ей не терпелось потанцевать; она быстро оставила
свою
забаву, обернулась
к Спарсеру - и они заскользили в уанстепе.
Клайд,
которого никак нельзя было назвать хорошим танцором,
мгновенно
ощутил жгучую
ревность. Он так страстно стремился к
Гортензии, а она
покинула его
в самом начале веселья, - это просто нечестно! Но
Гортензия
уже заинтересовалась
Спарсером, - он-то, по-видимому,
не такой
неискушенный
новичок, - и, не обращая внимания
на Клайда, продолжала
танцевать
с новым поклонником, чьи движения так приятно гармонировали
с ее
собственными.
Остальные не пожелали отстать. Хегленд
тотчас пригласил
Майду, Ретерер
танцевал с Люсиль, Хигби - с Тиной Когел. Клайду
осталась
Лора Сайп,
которая ему не особенно нравилась.
Она была далеко не
красавица:
толстая, с широким невыразительным лицом и маленькими
слащавыми
голубыми глазками.
Клайд не был искусным танцором, и они с Лорой танцевали
простой уанстеп,
тогда как другие выделывали сложные фигуры.
Клайд
с тоскливым бешенством заметил, что Спарсер, продолжая
танцевать
с Гортензией,
крепко прижал ее к себе и смотрит ей прямо в глаза.
И она
это позволяет.
Клайд почувствовал вдруг свинцовую тяжесть под
ложечкой.
Неужели она
флиртует с этим мальчишкой-выскочкой, который
только тем и
хорош, что
достал автомобиль! А ведь она обещала быть
ласковой с ним.
Клайд начал
догадываться, что она ветрена и совершенно к нему равнодушна.
Ему хотелось
что-то предпринять: оставить Лору,
увести Гортензию от
Спарсера...
но ничего нельзя было сделать, пока не кончится пластинка.
В
это время появился официант с подносом и расставил на
трех сдвинутых
вместе столиках
коктейли, фруктовую воду и сандвичи.
Все перестали
танцевать
и направились к столам, - все, кроме Спарсера и Гортензии.
Клайд
мгновенно
отметил это. Бессердечная кокетка! Она вовсе и не думает
о нем!
А ведь совсем
недавно она старалась уверить его в противном
и заставила
помочь ей
с этим жакетом. Пусть отправляется к дьяволу. Он ей
покажет! А
он-то старался
услужить ей... Но всему есть границы.
Наконец,
видя, что все уже собрались вокруг
столов, придвинутых к
камину, Спарсер
и Гортензия тоже перестали танцевать и присоединились
к
остальным.
Клайд, бледный и угрюмый, стоял
в сторонке, притворяясь
равнодушным.
Лора, которая давно уже заметила его ярость и догадалась,
в
чем дело,
оставила его, подошла к Тине Когел и рассказала,
почему Клайд
так зол. Тогда
и Гортензия заметила наконец мрачный вид Клайда и подошла
к
нему все той
же танцующей "медвежьей" походкой.
-
Вот весело, правда? - начала она. - Ужасно люблю танцевать
под такую
музыку.
-
Вам-то, конечно, весело, - ответил
Клайд, терзаясь завистью и
досадой.
-
А в чем дело? - спросила она негромко и почти обиженно,
притворяясь,
будто не понимает,
хотя прекрасно знала, почему он злится. - Неужели
вы
сходите с
ума потому, что я танцевала со Спарсером? Как глупо!
Почему вы
не подошли
раньше и не пригласили меня? Не могла же я отказать
ему, когда
он уже был
рядом!
-
Ну конечно, не могли, - ответил Клайд язвительно,
но тоже понизив
голос: он,
как и Гортензия, не хотел, чтобы остальные слышали их
разговор.
- А зачем
вы прижимались к нему и смотрели ему в глаза? - Он был
взбешен.
- Не спорьте,
я все видел.
Гортензия
удивленно взглянула на него: ее поразила резкость его
тона,
он впервые
заговорил с ней так. Видно, стал слишком уверен
в себе. Она
была чересчур
мила с ним. Но сейчас не время показывать ему, что ей
вовсе
не так с ним
приятно, как она уверяла, - ведь ей хочется получить
жакет, и
они уже обо
всем условились.
-
Ну, знаете, это невыносимо, - сказала она сердито. Больше
всего ее
злило, что
он прав. - Вы еще и ворчите. Чем я виновата, что
вы вздумали
ревновать!
Я только потанцевала с ним немножко. Я не знала, что
вы станете
беситься.
Она
уже собиралась отойти, но снова подумала
об их уговоре; нужно
как-то задобрить
Клайда, иначе дело не выгорит. Она потянула его за лацкан
пиджака, чтобы
отвести подальше, так как остальные уже наблюдали за
ними и
прислушивались.
-
Ну, поймите же. Не надо так ворчать и дуться. Я
ничего плохого не
сделала. Честное
слово. Теперь все так танцуют, и это ничего не
значит.
Разве вы не
хотите, чтобы я была мила с вами? Помните, что я вам
говорила?
И
она посмотрела ему прямо в глаза рассчитанно-нежно и
многообещающе,
точно он
был здесь единственным, кто
ей по-настоящему нравился. И
обдуманно,
с совершенно определенным намерением, сделала
свою обычную
гримаску,
приоткрыв рот и чуть выпятив
губы, как будто хотела его
поцеловать.
Эта гримаска доводила Клайда до безумия.
-
Ну, ладно, - сказал он, глядя на нее
покорно и просительно. -
Наверно, я
глуп. Но я ведь все видел. Вы же знаете. Гортензия,
я с ума
схожу, я просто
вне себя! И ничего не могу поделать. Иной раз мне хочется
от этого избавиться.
Не быть таким дураком.
Он
Печально смотрел на нее. А она, ясно представляя себе,
как велика ее
власть над
Клайдом и как легко им вертеть, сказала:
-
Ну... не надо, не надо так, будьте паинькой, - я вас
поцелую, когда
на нас не
будут смотреть.
А
в то же время она чувствовала на себе взгляд Спарсера
и сознавала,
что его влечет
к ней и что он нравится ей
больше всех, с кем она
встречалась
за последнее время.
Сканирование и редактирование текста:
HarryFan, 20 March 2001
|